Loading

Г.В. Костырченко

Предисловие и публикация архивных документов

Дело Еврейского антифашистского комитета

     12 августа 2002 года отмечается печальная дата - полувековая годовщина расстрела Сталиным тринадцати видных еврейских советских общественных и культурных деятелей, проходивших по сфальсифицированному МГБ СССР так называемому делу о Еврейском антифашистском комитете (ЕАК). После закрытого суда были казнены инициатор создания ЕАК, бывший руководитель Совинформбюро и заместитель министра иностранных дел С.А. Лозовский, еврейские литераторы П.Д. Маркиш, И .С. Фефер, Д.Р. Бергельсон, Л.М. Квитко, Д.Н. Гофштейн, художественный руководитель и актер Государственного еврейского театра в Москве В.Л. Зускин, главный врач Центральной клинической больницы им. Боткина Б.А. Шимелиович, журналисты и переводчики И.С. Юзефович, Л.Я. Тальми, И.С. Ватенберг, Ч.С. Ватенберг-Островская, Э.И. Теумин. Перед сталинской Фемидой предстали академик-физиолог Л.С. Штерн, которую не расстреляли, выслав на пять лет в Казахстан, и бывший заместитель министра Госконтроля РСФСР С.Л. Брегман, тяжело заболевший в ходе процесса и умерший в санчасти Бутырской тюрьмы в январе 1953 года.

Вряд ли они могли представить себе десятью годами ранее, когда в ходе Великой Отечественной войны, в конце 1941 - начале 1942 гг., создавался ЕАК, чем обернется для них вхождение в эту общественную организацию. Тем более, что она создавалась непосредственно аппаратом ЦК ВКП(б) как пропагандистская структура, призванная главным образом формировать благоприятное для СССР общественное мнение в союзных странах Запада и инициировать в тамошних еврейских общинах кампанию по сбору средств на нужды Красной армии. С этими задачами ЕАК блестяще справился. И во многом благодаря активной деятельности его руководства, увенчанной триумфальной поездкой в 1943 году в США, Канаду, Мексику и Англию артиста и режиссера С М Михоэлса (председателя ЕАК) и И.С. Фефера (редактора газеты "Эйникайт"). За годы войны только одним Еврейским советом военной помощи России (США) было передано Советскому Союзу свыше 10 млн. долларов (1).

Однако несмотря на такие успехи на международной арене, в советских верхах уже вскоре после создания ЕАК возникло и стало постепенно нарастать недовольство его деятельностью. Особое раздражение у сталинского руководства вызывало стремление неформальных лидеров советского еврейства противостоять массовому бытовому антисемитизму, резко усилившемуся в стране вследствие тягот и лишений военного времени и пропагандистской юдофобской обработки нацистами населения оккупированных советских территорий. К тому же Михоэлс и его единомышленники не могли не замечать происходившего в это время усиления негласной политики официального антисемитизма, чему они пробовали в скрытой форме противодействовать. В ответ против них посыпались сверху обвинения в стремлении вести диалог с властями от имени всего еврейства, что квалифицировалось как националистический вызов. В этой связи наибольшее недовольство Сталина вызвало направленное ему 15 февраля 1944 года письмо руководства ЕАК с предложением создать в Крыму Еврейскую советскую социалистическую республику. А сразу же по окончании войны в аппарате ЦК ВКП(б) начали высказывать мнение о необходимости закрытия ЕАК. На Кропоткинскую, 10, где размещался президиум ЕАК, зачастили с проверками чиновники со Старой площади. 19 ноября 1946 года секретарь ЦК ВКП(б) и заведующий отделом внешней политики ЦК М.А. Суслов, который курировал ЕАК, направил Сталину и другим членам политбюро пространную записку, в которой счел "дальнейшее существование Еврейского антифашистского комитета нецелесообразным и политически вредным" и предложил его ликвидировать (2). Но благодаря заступничеству В.М. Молотова, по существу второго после Сталина человека в государстве, чья жена, П.С. Жемчужина покровительствовала Михоэлсу, ЕАК не закрыли. Однако с конца 1947 года над ЕАК вновь стали сгущаться административные тучи. Тогда прошли аресты родственников Сталина по линии его второй жены Н.С. Аллилуевой и их знакомых (вели "антисоветские разговоры" о личной жизни вождя), среди которых оказался и ученый-экономист И.И. Гольдштейн. Последний был знаком с Михоэлсом, что заинтересовало руководство МГБ, которое, зная о подозрительном отношении Сталина к евреям (после войны предубеждение дряхлевшего вождя стало стремительно перерастать в паранойю), решило этим воспользоваться. С помощью угроз и физических истязаний от Гольдштейна было получено "признание" в том, что он получил от Михоэлса задание сблизиться с дочерью Сталина Светланой и ее мужем Григорием Морозовым, для того, чтобы через них собирать информацию о личной жизни вождя и переправлять ее потом американцам. Когда 10 января 1948 года министр госбезопасности B.C. Абакумов доложил "главе Советского правительства" об этих показаниях, тот был так взбешен, что дал указание о немедленной подготовке тайной операции по физическому устранению Михоэлса. Вскоре это "заказанное" Сталиным убийство было совершено в Минске, где еврейский артист находился в творческой командировке. 14 января министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов направил Сталину, Молотову, Берии, Ворошилову и Жданову совершенно секретное донесение, в котором сообщалось: "13 января с.г. в 7 часов 10 минут утра в городе Минске, на дороге около строящейся трамвайной линии, ведущей с улицы Свердлова на улицу Грабарная были обнаружены два мужских трупа. Выехавшие на место руководящие работники МВД Белоруссии и Управления милиции гор. Минска вместе с судебно-медицинским экспертом обнаружили два мужских трупа, лежащих лицом вниз. Около трупов имелось большое количество крови. Одежда, документы и ценности были не тронуты. Убитыми оказались Михоэлс С.М., художественный руководитель Государственного еврейского театра, народный артист СССР, и Голубов-Потапов В.Г., член московской организации Союза советских писателей. У обоих оказались поломанными ребра, а у Голубова-Потапова также и правая рука в локтевом изгибе.

. . .

По данным осмотра места происшествия и первичному заключению медицинских экспертов смерть Михоэлса и Голубова-Потапова последовала в результате наезда автомашины, которая ехала с превышающей скоростью и настигла их, следуя под крутым уклоном по направлению к улице Грабарная. Приняты меры к установлению автомашины. Ведется следствие" (3) .

Излишне говорить, что это убийство не было раскрыто милицией, констатировавшей случайный характер гибели еврейского артиста и его спутника, а загадочный грузовик - орудие убийства - так и не был найден. Между тем, чтобы отвести от себя подозрения, власти опубликовали пространный прочувствованный некролог, в котором Михоэлс был назван "крупным общественным деятелем, посвятившим свою жизнь служению советскому народу", и организовали пышные похороны (4). Но под прикрытием внешнего декорума руководство МГБ СССР стало именовать его в секретных документах государственным преступником, главой еврейских националистов, злоумышляющих против Советского государства. Уже 26 марта в записке Сталину, Молотову, Жданову и А.А. Кузнецову министр Абакумов назвал Михоэлса "активным националистом", "своего рода знаменем националистически настроенных еврейских кругов", а его коллег по президиуму ЕАК обвинил в "ориентации" "на американцев" (5).

Однако Сталин не спешил принимать радикальных мер в отношении тех, кто был отнесен госбезопасностью к разряду еврейских националистов. И на то были свои причины. Самая веская заключалась в том, что подобными действиями диктатор не хотел бросать тень на проводившийся тогда СССР внешнеполитический курс, поддерживавший образование еврейского государства на Ближнем Востоке. Однако пройдет лишь несколько месяцев, и этот момент из фактора сдерживания антиеврейского террора внутри страны превратится в фактор его провоцирующий.

Произойдет это после того как осенью 1948 года в Москве пройдут стихийные демонстрации еврейской солидарности по случаю прибытия в Советский Союз первого посланника Государства Израиль Голды Меир. Причем таких официально несанкционированных массовых выступлений столица не знала с 1927 года, когда троцкистско-зиновьевская оппозиция провела крупные уличные протестные акции. По сути, сами того не сознавая, евреи бросили вызов Сталину, который ответил на него решительными действиями. 20 ноября он провел через политбюро постановление о закрытии ЕАК. А спустя несколько недель начались и аресты лиц, причастных к его деятельности. В Москве первыми взяли под стражу Фефера и Зускина, потом та же участь постигла Шимелиовича и Юзефовича. От них, а также от арестованного еще в сентябре 1948 года в Киеве Гофштейна потребовали в первую очередь компрометирующих показаний против высокопоставленных покровителей ЕАК - члена ЦК ВКП(б) Лозовского и жены Молотова Жемчужиной. Когда с помощью угроз и пыток следствие добилось этого, Сталин в двадцатых числах января 1949 года дал санкцию и на их арест. В последующие месяцы проводились интенсивные допросы и очные ставки арестованных. Причем, те, кто отказывался давать "признательные" показания - Шимелиович, Лозовский, - подверглись физическим истязаниям. К концу 1949 года следователи в общем закончили свою работу и подготовили обвинительный материал для итогового рассмотрения на Особом совещании при МГБ СССР. Однако Сталин согласился, чтобы через этот внесудебный орган "пропустили" только пятнадцать не основных фигурантов "дела ЕАК" - П.С. Жемчужину, поэта С.З. Галкина и др. И хотя 25 марта 1950 года всем остальным арестованным еаковцам, за исключением Фефера, было официально объявлено об окончании следствия, вопрос о подсудности так и не был окончательно решен. Произошло это, видимо, потому, что внимание Сталина в то время было сосредоточено на политически более важном "ленинградском деле", и определение дальнейшей судьбы Лозовского и его "подельников" он решил на время отложить, склоняясь все же, очевидно, к тому, чтобы "главари" "еврейских националистов" предстали в конце концов перед Военной коллегией Верховного суда СССР. Она не была подчинена МГБ, и Сталин, по всей вероятности, надеялся, что в ходе судебного разбирательства она сможет внести свой вклад в расследование "сионистского заговора" в СССР. Такой расклад не мог устроить Абакумова, который опасался, что шитое белыми нитками "дело" может "развалиться" даже на закрытом официальном процессе. Поэтому он был заинтересован в том, чтобы "дело" как можно дольше пребывало в положении спущенного на тормозах.

Положение изменилось только летом 1951 года, когда Абакумов, будучи обвиненным в обмане партии и потворстве еврейским буржуазным националистам, был смещен со своего поста и арестован (6). Теперь будущее арестованных еаковцев оказалось в руках нового министра госбезопасности С.Д. Игнатьева и ставшего его заместителем и руководителем следственной части по особо важным делам М.Д. Рюмина, авантюриста по характеру и к тому же махрового антисемита. Последний, тщеславно именовавший себя "уполномоченным ЦК ВКП(б) по вскрытию еврейского националистического центра", стремился как можно быстрее возобновить "дело ЕАК", заверяя сталинское руководство, что оно представляет "значительный интерес с точки зрения. . . шпионской и националистической деятельности обвиняемых"(7). Получить нужную санкцию ему удалось только 19 января 1952 года, после чего "дело ЕАК" стали форсированно готовить к рассмотрению на закрытом судебном процессе: были проведены дополнительные допросы арестованных, различные экспертизы по определению степени секретности и идеологической направленности пропагандистских и литературных материалов, подготовленных подследственными в свое время, а теперь используемых как доказательства их преступной деятельности. Все эти процедуры, организованные помощником начальника следственной части по особо важным делам П.И. Гришаевым, осуществлялись с грубейшими нарушениями даже тех условных правовых норм, которых хотя бы формально и показушно придерживались в МГБ на первом этапе следствия в 1949- 1950 годах.

К началу весны 1952 года следствие было завершено, а 5 марта было официально оформлено объединение дел по обвинению Лозовского, Фефера, Брегмана, Юзефовича, Шимелиовича, Штерн, Квитко, Маркиша, Бергельсона, Гофштейна, Теумина, Ватенберга, Зускина, Ватенберг-Островской, Тальми в общее производство. Предпринятая группой следователей попытка предотвратить привлечение трех последних к объединенному делу (по причине их полной непричастности к руководству ЕАК) была решительно отвергнута Рюминым. 31 марта он утвердил подготовленное Гришаевым обвинительное заключение, в котором деятельность 15 арестованных квалифицировалась как контрреволюционное преступление против государства, выразившееся в осуществлении шпионской работы, а также развертывании широкой пропаганды буржуазного национализма среди еврейского населения СССР. Сам процесс проходил с 8 мая по 18 июля 1952 года. По сути, он носил формальный характер, так как приговор был заранее "апробирован" Сталиным. Направленные приговоренными в Президиум Верховного совета СССР прошения о помиловании 7 августа были отклонены политбюро(8).

Включенные в подборку документы хранятся в фондах Российского государственного архива социально- политической истории и Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Все они, за исключением документа № 1, публикуются впервые.


     Документ № 1

     РЕШЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б) О ЗАКРЫТИИ ЕАК

20 ноября 1948

Строго секретно Особая папка


81. Об Еврейском антифашистском комитете


Утвердить следующее решение Бюро Совета Министров СССР:

"Бюро Совета Министров СССР поручает Министерству Государственной Безопасности СССР немедля распустить Еврейский антифашистский комитет, так как, как показывают факты, этот Комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки.

В соответствии с этим органы печати этого Комитета закрыть, дела Комитета забрать. Пока никого не арестовывать".

Секретарь ЦК


РГАСПИ.Ф. 17. Оп. 162. Д. 39. Л. 140. Копия.


     Документ № 2

     ЗАПИСКА М.Ф. ШКИРЯТОВА (9) И B.C. АБАКУМОВА(10) О П.С. ЖЕМЧУЖИНОЙ(11)

27 декабря 1948 г. Товарищу Сталину И. В.


По Вашему поручению мы проверили имеющиеся материалы о т. Жемчужиной П.С. В результате опроса ряда вызванных лиц, а также объяснений Жемчужиной установлены следующие факты политически недостойного ее поведения .

После постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 августа и 24 октября 1939 года, которыми она была наказана и предупреждена за проявленную неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей с лицами, не внушающими политического доверия(12), Жемчужина не выполнила этого постановления и в дальнейшем продолжала вести знакомство с лицами, не заслуживающими политического доверия.

В течение продолжительного времени вокруг нее группировались еврейские националисты и она, пользуясь своим положением, покровительственно относилась к ним, являлась, по их заявлениям, советником и заступником их. Часть этих лиц, оказавшихся врагами народа, на очной ставке с Жемчужиной и в отдельных показаниях сообщили о близких взаимоотношениях ее с националистом Михоэлсом(13), который враждебно относился в советской власти.

На очной ставке с Жемчужиной 26 декабря с.г. бывший ответственный секретарь Еврейского антифашистского комитета Фефер И. С.(14) заявил:

"Жемчужина интересовалась работой Еврейского антифашистского комитета и еврейского театра. . . Михоэлс говорил мне, что "у нас есть большой друг" и называл имя Жемчужиной. . . Жемчужина вообще очень интересуется нашими делами: о жизни евреев в Советском Союзе и о делах Еврейского антифашистского комитета, спрашивала, не обижают ли нас. Характеризуя отношения Жемчужиной к евреям, а также свое мнение о ней, Михоэлс сказал: "Она хорошая еврейская дочь". . . О Жемчужиной Михоэлс отзывался восторженно, заявляя, что она обаятельный человек, помогает, и с ней можно посоветоваться, по комитету и по театру".

Такое же заявление сделал на очной ставке с Жемчужиной бывший художественный руководитель Московского еврейского театра Зускин В.Л.(15):

"Михоэлс говорил, что у Полины Семеновны с ним большие дружественные отношения. Мне известно, что когда у Михоэлса возникали трудности, то он обращался за помощью к Жемчужиной. . . Михоэлс часто встречайся с Жемчужиной, звонил ей по телефону, встречался на приемах".

Такие же показания дал арестованный МГБ СССР Гринберг З.Г.(16), бывший член Еврейского антифашистского комитета:

"Обращаясь в Правительство с разного рода вопросами, Михоэлс, как он сам говорил среди

близкого своею окружения, предварительно обсуждал эти вопросы с Жемчужиной и получал от нее необходимые советы и наставления. . . В результате всего этого, связь Михоэлса с Жемчужиной для нас, окружающих Михоэлса, имела важное значение, так как мы видели в Жемчужиной нашего заступника и покровителя".

Что действительно это так, подтверждается следующими фактами.

Первый факт. На основании опроса Фефера на очной ставке с Жемчужиной установлено, что через нее было передано подписанное Михоэлсом на имя товарища Молотова(17) письмо о якобы допускаемых местными советскими органами, в особенности Украины, притеснениях евреев. В этом письме, как заявил Фефер, излагался также протест против распределения среди трудящихся других национальностей подарков, присылаемых в СССР еврейскими организациями Америки. За этим письмом Жемчужина посылала свою автомашину с нарочным на квартиру Михоэлса, это письмо было от него получено и доставлено ей, а затем Жемчужина передала его по назначению(18).

Второй факт. В 1947 году, когда в партийных, в советских органах имелись данные о политически вредной линии в работе Еврейского антифашистского комитета, Михоэлс и Фефер решили путем обращения в правительственные органы поставить вопрос об укреплении комитета. И на этот раз они прибегли к помощи Жемчужиной: Михоэлс связался по телефону с ней и она послала своего брата к Феферу в Еврейский антифашистский комитет, и письмо было передано ею в правительственные органы(19).

Третий факт. В 1944 году, после возвращения Михоэлса и Фефера из командировки в Америку, они занялись составлением письма в Правительство, в котором выдвигали проект создания на территории Крыма еврейской республики. Эту свою националистическую затею, возникшую под влиянием еврейских реакционеров США, Михоэлс и Фефер решили продвинуть каким-либо путем через Жемчужину(20).

Фефер по этому вопросу на очной ставке с ней заявил:

"Михоэлс говорил мне, что у нас есть большой друг и назвал имя Жемчужиной: "Я все-таки об этом посоветуюсь с ней, стоит ли лезть с таким вопросом сейчас или временно отложить". Спустя два дня, Михоэлс мне позвонил и сказал, что он должен меня видеть. Я поехал к нему в театр и он сказал, что советовался о Жемчужиной и она положительно относится к этому проекту, считает реальным и советует взяться за этот вопрос".

Четвертый факт. При очной ставке Фефера и Зускина с Жемчужиной, а также показаниями Гринберга установлено, что Жемчужина в 1939 г. приняла непосредственное участие в ускорении разрешения вопроса о награждении артистов Еврейского театра и переводе его в театр союзного значения.

Вот что заявил Фефер:

"В 1939 году, когда театр праздновал двадцатилетие и Комитет по делам искусств подал ходатайство в Правительство о награждении работников театра, то получилась заминка. Тогда Михоэлс поехал к Жемчужиной просить ее содействия и она обещала оказать поддержку. В дальнейшем награды были получены. В этом помогла Жемчужина".

Зускин сообщил следующее:

"Переводу театра в категорию союзного значения помогла Полина Семеновна. . . Жемчужина бывала в театре и знала его нужды".

В дополнение к приведенным фактам о близкой связи Жемчужиной с Михоэлсом, следует отметить, что она вообще старалась всячески популяризировать его лично, а также путем докладов Михоэлса популяризировать круги американских евреев. Стремясь показать свою поддержку Михоэлсу, Жемчужина после возвращения его из Америки предоставила ему возможность выступить в клубе по месту ее работы с докладом об Америке. После смерти Михоэлса, - чем можно объяснить, как не особой ее близостью к Михоэлсу, - Жемчужина посетила театр, где был установлен его гроб. Ее посещение стало достоянием еврейских кругов, и по этому поводу говорили, что Жемчужина сожалеет о большой утрате. В этих кругах было широко известно, что она интересуется судьбой семьи Михоэлса, проявляет особую заботу, чтобы жена и дети не были покинуты.

При очных ставках с Жемчужиной также установлено, что, находясь у гроба Михоэлса в еврейском театре, в беседе с Зускиным она говорила, что Михоэлс убит. Зускин на очной ставке о своем разговоре с Жемчужиной заявил следующее:

"Вечером, 13 января 1948 года я стоял у гроба и принимал венки от всех организаций и в это время увидел Полину Семеновну, поздоровался с ней и выразил ей печаль по поводу смерти Михоэлса. Во время беседы Полина Семеновна опрашивает: "Так вы думаете, что здесь было - несчастный случай или убийство?" Я говорил: "На основании того, что мы получили сообщение от т. Иовчука(21), Михоэлс погиб в результате автомобильной катастрофы, его нашли в 7 часов утра на улице, невдалеке от гостиницы". А Полина Семеновна возразила мне и сказала: "Дело обстоит не так гладко, как это пытаются представить. Это убийство". . . Из разговора с Жемчужиной, и, в частности, ее заявления о том, что Михоэлс убит, я сделал вывод, что смерть Михоэлса является результатом преднамеренного убийства".

Что действительно такой разговор Жемчужиной имел место, подтверждается и заявлением на очной ставке Фефера, которому Зускин в этот не день сообщил о своем разговоре с Жемчужиной:

"Первое, что она мне сказала, - сообщил Зускин, - "какой же этот мерзавец Храпченко(22), не мог послать другого человека в Минск вместо Михоэлса". Потом, после паузы. Жемчужина покачала головой и говорит: "Это не случайная смерть, это не случайность. Его убили". Я спросил у Зускина: "Кто убил?". "Она не говорила кто", - ответил Зускин. Ну, видимо, убили его специально. При этом он сказал такую фразу: "Не то обезглавили, не то голову сняли". Такого же мнения и Жемчужина, - заключил Зускин. Я вновь спросил, кто же обвиняется в этом деле. Зускин ответил, что из разговора с Жемчужиной у него сложилось мнение, что речь шла о советских органах".

Подобное поведение Жемчужиной дало повод враждебным людям подтверждать распространяемые ими провокационные слухи о том, что Михоэлс был преднамеренно убит.

На очной ставке Фефер заявил также, что Жемчужина обещала оказать всяческую помощь в увековечении памяти Михоэлса:

"Зная, что Михоэлс поддерживал все время связь с Жемчужиной, советовался и что она доброжелательно к нему относилась, я решил позвонить Жемчужиной и просить ее помощи в продвижении вопроса об увековечении памяти Михоэлса. Дело в том, что среди артистов театра шли разговоры, почему до сих пор нет правительственного сообщения о смерти Михоэлса и увековечении его памяти, и это расценивалось как определенная линия в национальной политике к евреям. . . Жемчужина мне сказала, что "да, я вас помню". Затем она сообщила: "Я только что из театра, только успела раздеться, я простояла в глубокой печали у стены в течение 40 минут, меня просили представители театра пойти в почетный караул, но я была так разбита и просто не могла идти. Такой замечательный, такой крупный человек, великий артист, друг". Я продолжал, что я хочу побеспокоить по такому поводу, чтобы вы помогли в увековечении памяти Михоэлса. Она мне ответила: "Я все сделаю, все, что в моих силах"".

Недостойное поведение Жемчужиной, как члена партии, зашло настолько далеко, что она не только участвовала в похоронах Михоэлса, афишируя перед еврейскими кругами свое соболезнование этому человеку, политически враждебное лицо которого теперь достаточно изобличено, но и присутствовала на траурном богослужения в синагоге 14 марта 1945 года. Этот факт установлен заявлениями на очной ставке о Жемчужиной Фефера, Зускина и Слуцкого(23), которые ее лично видели в синагоге.

Приводим заявление Фефера:

"14 марта 1945 г. в синагоге было богослужение по погибшим евреям во второй мировой войне. Там было много народу, в том числе артист Рейзен(24), Хромченко(25), Утесов(26), были академики, профессора и даже генералы. Там же я видел Жемчужину с братом. И я был, сидел в 5 или 6 ряду, смотрел на амвон, женщинам по религиозному обычаю полагается сидеть наверху, но в исключительных случаях, когда речь идет о больших, весьма почетных людях, допускается отступление, и оно было допущено в отношении Жемчужиной. Я видел слева брата ее, полного человека, а с ним сидела Жемчужина".

Зускин но этому вопросу сообщил следующее:

"Во всем мире в этот день отмечался траур по шести миллионам погибших евреев. Мы получили в антифашистском комитете несколько приглашений и в синагоге я был и Фефер, стояли мы у барьерчика. Там я увидел Полину Семеновну, она сидела сбоку. . . Я увидел Полину Семеновну и поздоровался с ней".

На вопрос "Она ответила на ваше приветствие?" Зускин сказал: "Да, ответила".

Слуцкий, член "двадцатки" (руководства) синагоги, на очной ставке заявил:

"14 марта 1945 года был общееврейский траурный день по убитым и сожженным фашистами евреям. На этом богослужении присутствовало очень много народа. Синагога не могла вместить всех желающих, и поэтому толпы людей стояли на улице. Я, как один из распорядителей, следил за порядком. В вестибюле я увидел Жемчужину с двумя родственниками - женщиной и мужчиной, говорили, что женщина это ее сестра. Я направился к Жемчужиной и помог ей пройти в зал (их хотели направить наверх, где обычно находятся женщины). Она прошла в зал, ее усадили на амвоне".

На поставленный Слуцкому вопрос "Раньше вы знали Жемчужину, ошибиться не могли?" он ответил: "Да, я видел ее и раньше, до ее посещения синагоги. Я даже, помню, сказал: "Полина Семеновна, проходите". И она пошла садиться со своими родственниками".

На очных ставках по всем вопросам мы неоднократно спрашивали Фефера, Зускина и Слуцкого,

сообщают ли они правду, не оговаривают ли Жемчужину. Но каждый из них утверждал, что сообщает только то, что им известно.

Так, Зускин заявил: "Я утверждаю, и зачем мне это выдумывать, я к вам всегда хорошо относился". На вопрос о посещении Жемчужиной синагоги он сказал: "Многие присутствовавшие знали, что в синагоге на траурном богослужении находится Жемчужина" .

Фефер на неоднократно поставленный ему вопрос говорил: "Мне никакого интереса нет говорить то, чего я не знаю. Я отвечаю за свои слова". На другой вопрос: "Вот вы теперь видите Жемчужину, - это то же лицо, что вы видели в синагоге?" - Фефер ответил: "Да, я не мог обознаться, действительно Жемчужина была в синагоге. И присутствующие в синагоге говорили, что вот сидит Жемчужина".

Как видно из вышеприведенных материалов, установлено, что Жемчужина П. С. вела себя политически недостойно.

В течение длительного времени она поддерживала знакомство с лицами, которые оказались врагами народа, имела с ними близкие отношения, поддерживала их националистические действия и была их советчиком. Жемчужина вела с ними переговоры, неоднократно встречалась с Михоэлсом, используя свое положение, способствовала передаче их политически вредных, клеветнических заявлений в правительственные органы. Организовала доклад Михоэлса в одном из клубов об Америке, что способствовало популяризации американских еврейских кругов, которые выступают против Советского Союза. Афишируя близкую связь с Михоэлсом, участвовала в его похоронах, проявляла заботу о его семье и своим разговором с Зускиным об обстоятельствах смерти Михоэлса дала повод националистам распространять провокационные слухи о насильственной его смерти. Игнорируя элементарные нормы поведения члена партии, участвовала в религиозном еврейском обряде в синагоге 14 марта 1945 года, и этот порочащий ее факт стал широким достоянием в еврейских религиозных кругах.

При выяснении всех этих фактов и на очных ставках Жемчужина вела себя не по-партийному, крайне не искренно, и, несмотря на уличающие ее заявления Фефера и Зускина, всячески старалась отказываться от правдивых объяснений. В то же время Жемчужина признала свою связь с Михоэлсом, получение от него письма для передачи в правительственные органы, устройство в одном из клубов доклада Михоэлса об Америке и свое участие в его похоронах.

В результате тщательной проверки в подтверждение всех фактов рядом лиц мы приходим к выводу, что имеется полное основание утверждать, что предъявленные ей обвинения соответствуют действительности.

Исходя из всех приведенных материалов, вносим предложение - Жемчужину П.С. исключить из партии. При этом прилагаем протоколы очных ставок с Фефером, Зускиным и Слуцким.


М. Шкирятов В. Абакумов


Разослано: тт. Сталину, Молотову, Маленкову(27),

Кагановичу(28), Берия(29), Вознесенскому(30),

Микояну(31), Булганину(32), Косыгину(33).


РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 6188. Л. 25-31. Копия.


     Документ № 3

     ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б)

29 декабря 1948 г.


276. Сообщение тт. Шкирятова и Абакумова о Жемчужиной П.С.


1. Проверкой комиссии партийного контроля установлено, что Жемчужина П. С. в течение длительного времени поддерживала связь и близкие отношения с еврейскими националистами, не заслуживающими политического доверия и подозреваемыми в шпионаже; участвовала в похоронах руководителя еврейских националистов Михоэлса и своим разговором об обстоятельствах его смерти с еврейским националистом Зускиным дала повод враждебным лицам к распространению антисоветских провокационных слухов о смерти Михоэлса; участвовала 14 марта 1945 года в религиозном обряде в Московской синагоге.

2. Несмотря на сделанные П. С. Жемчужиной в 1939 году Центральным Комитетом ВКП(б) предупреждении по поводу проявленной ею неразборчивости в своих отношениях с лицами, не заслуживающими политического доверия, она нарушила это решение партии и в дальнейшей продолжала вести себя политически недостойно.

В связи с изложенным - исключить Жемчужину П. С. из членов ВКП(б).


РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1073. Л. 56. Копия.


     Документ № 4

     ИЗ ПРОТОЛА ДОПРОСА ГОФШТЕЙНА Давида Наумовича

12 января 1949 года.


ГОФШТЕЙН Д.Н., 1889 года рождения, еврей,

с высшим образованием, член ВКП(б) с 1942 года.

До ареста - еврейский поэт,

член президиума Союза советских писателей Украины.


ВОПРОС: На предыдущем допросе вы показали, что ваши сообщники, еврейские националисты, засевшие в еврейском антифашистском комитете, поддерживали связь с московской общиной и контактировали с ней свою преступную работу.

Из каких источников вам об этом известно?

ОТВЕТ: О связи еврейского антифашистского комитета с синагогой мне рассказывали МИХОЭЛС и ФЕФЕР. Их взаимоотношения трудно было понять - комитет ли руководит деятельностью синагоги или наоборот. Однако в одну из бесед с ФЕФЕРОМ мне стало известно, что по инициативе руководства комитета был снят с поста председателя правления московской общины ЧОБРУЦКИЙ(34), который оказался неугодным для еврейского антифашистского комитета и на его место был поставлен раввин ШЛИФЕР(35). ШЛИФЕР поддерживал постоянный контакт с еврейским антифашистским комитетом, неоднократно посещал его и принимал активное участие в его работе. Руководители еврейского антифашистского комитета также не избегали посещения синагоги, что мне лично приходилось видеть.

ВОПРОС: Когда?

ОТВЕТ: В марте 1945 года во время моего приезда в Москву я был приглашен в синагогу на траурное богослужение о погибших евреях во время второй мировой войны. Мне бросилось в глаза, что в синагоге я встретил тех же самых лиц, которых я встречал в еврейском антифашистском комитете, и что руководители комитета не только являются своими людьми в синагоге, а вместе с раввином занимаются организацией богослужения.

Появившись в синагоге вместе с БЕРГЕЛЬСОНОМ(36), ФЕФЕРОМ, КВИТКО(37) и другими (МИХОЭЛС в Москве отсутствовал) , я во время богослужения обратил внимание на прошедший в зале шум в результате появления в синагоге нескольких групп незнакомых мне лиц. Все они прошли на почетное место в синагоге и присутствовали там в процессе всего богослужения. На мой вопрос - кто эти лица, КВИТКО мне ответил, что среди пришедших в синагогу присутствуют артист Академического Большого театра РЕЙЗЕН, академики ТРАЙНИН(38) и ТАРЛЕ(39), еврейский артист ЗУСКИН, а также несколько генералов, фамилии которых я не знаю.

Мне особенно бросилось в глаза появление женщины, одетой в траурное платье, которая была с почетом встречена членами правления общины и проведена не на хоры (второй ярус помещения), предназначенный по религиозным обычаям синагоги для женщин, а на возвышенность в первом этаже, где читают Тору (Пятикнижие Моисея), причем эта возвышенность предназначена только для почетных евреев мужчин.

Заинтересовавшись причиной отступления от вековых обычаев, установившихся на молебствиях в синагоге, я спросил сидевшего рядом со мной КВИТКО, кто эта женщина. КВИТКО мне с гордостью ответил, что это близкий нам человек - Жемчужина Полина Семеновна . Рядом с Жемчужиной в синагоге находился пожилой мужчина, который, как заявил один из служащих синагоги, вступивший с нами в разговор, является братом Жемчужиной. Характерно отметить, что до прихода Жемчужиной служба в синагоге не начиналась, несмотря на истечение времени, назначенного для начала молебствия. Там же в синагоге в разговоре с БЕРГЕЛЬСОНОМ и КВИТКО я понял, что руководству еврейского антифашистского комитета удалось заручиться поддержкой влиятельных лиц, кого именно не сказали и обратили мое внимание, что на Украине также следует добиваться расширения нашего влияния.

ВОПРОС: С какой целью?

ОТВЕТ: С тем, чтобы легче было осуществлять националистическую работу и получить территорию для создания самостоятельной еврейской республики в Крыму. МИХОЭЛС, БЕРГЕЛЬСОН, ФЕФЕР и ДОБРУШИН(40) буквально носились с этим своим проектом, доказывали мне, что ими уже проведена большая работа и что решение вопроса о Крыме является делом ближайшего времени. В целях популяризации среди евреев своей идеи создания еврейской республики в Крыму МИХОЭЛС и БЕРГЕЛЬСОН готовили в еврейском театре постановку пьесы "Принц Реубейни"(41), в которой протаскивалась идея создания еврейского государства и его деятельная связь с другими странами. Постановка этой пьесы националистического характера была запрещена, но ее все же сумели переправить в США и издать там на еврейском языке.

В 1944 году МИХОЭЛС в одну из бесед сказал мне, что из Крыма выселены все татары и что там находится член еврейского антифашистского комитета генерал Яков КРЕЙЗЕР(42), а также направленная им в Джанкойский район группа еврейских писателей, которые собирают информацию о еврейских колонистах в Крыму. Все эти материалы о крымских евреях были пересланы в США или публиковались в газете "Эйникайт" в Москве. После же того, как советским правительством было отказано в предоставлении евреям Крыма, МИХОЭЛС, БЕРГЕЛЬСОН, ФЕФЕР и другие мои сообщники не отказались от своей идеи создания еврейской республики, но приложили больше усилий на то, чтобы через еврейские круги США оказать давление на советское правительство. Они рассчитывали, что международная обстановка в послевоенный период изменится в такую сторону, когда Америка сможет повлиять на Советский Союз в разрешении "еврейской проблемы". Чтобы не упустить момента, еврейский антифашистский комитет стал более активно вести работу по сбору информации о Советском Союзе, которую пересылал в редакции, в Америку. После возвращения из Америки МИХОЭЛСА и ФЕФЕРА они стали проводить свою работу по указке из США и согласовывали всю свою деятельность с националистическими организациями. Еврейский комитет, по существу превратился в филиал американской прессы, через который собиралась и переправлялась в Америку шпионская информация о Советском Союзе. Однако американцев это видимо не вполне удовлетворяло, в связи с чем они прислали в Советский Союз своего представителя, который лично ознакомился с делами еврейского антифашистского комитета и после чего дал ряд практических указаний.

ВОПРОС: Кто приезжал в Советский Союз для этой цели?

ОТВЕТ: В апреле 1946 года Советский Союз посетил председатель еврейской антифашистской помощи в США, один из редакторов еврейской реакционной газеты "Дер Тог" ГОЛЬДБЕРГ(43). Он разъезжал по Советскому Союзу и усиленно интересовался внутренним положением нашей страны. Его всячески опекали руководители еврейского антифашистского комитета и организовывали поездки по СССР. Когда ГОЛЬДБЕРГ выехал в Киев, ФЕФЕР специальной телеграммой предложил мне организовать ему достойную встречу и сделать все, чтобы он мог более детально ознакомиться с положением на Украине. По приезде в Киев ГОЛЬДБЕРГ посетил киевскую синагогу и еврейский кабинет при Академии наук УССР(44), где в своих выступлениях обещал полную поддержку со стороны еврейских кругов в США по устройству судеб евреев, проживающих в СССР. Встретившись в более узком кругу в еврейском кабинете и в номере гостиницы "Интурист", где проживал ГОЛЬДБЕРГ, мне, КАГАНУ(45), ЛОЙЦКЕРУ(46), СПИВАКУ(47) и ПОЛЯНКЕРУ(48) он говорил о необходимости активизации националистической работы среди евреев на Украине и требовал присылки наиболее полной информации в Америку о положении в Советском Союзе. Закончив свою поездку по Украине, ГОЛЬДБЕРГ возвратился в Москву, где Еврейским антифашистским комитетом был устроен прощальный банкет. На этом банкете МИХОЭЛС, ФЕФЕР, Перец МАРКИШ(49) и я в своих выступлениях обещали ГОЛЬДБЕРГУ вести борьбу с ассимиляцией евреев в СССР и усилить представление информации о Советском Союзе. Мы заверили ГОЛЬДБЕРГА, что проживающие в СССР евреи являются истинными евреями и до конца будут служить идее создания еврейского государства. Возвратившись в Киев, я пытался завязывать связи в правительственных кругах на Украине с тем, чтобы получить официальную поддержку в проведении легальных форм работы среди еврейского населения, но мне это не удалось. Эти неудачи и другие затруднения, встречавшиеся на моем пути в проведении националистической работы среди евреев на Украине, озлобили меня против советской власти и я дошел до того, что в последнее время стал публично выступать с антисоветскими заявлениями против национальной политики ВКП(б) и Советского правительства.
. . .

Допросил: Помощник начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР, подполковник ЛЕБЕДЕВ

ЦА ФСБ РФ. Архивная коллекция. Подлинник.


     Документ № 5

     ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА Г.М. МАЛЕНКОВЫМ И М.Ф. ШКИРЯТОВЫМ С.А. ЛОЗОВСКОГО(50)

13 января 1949 г.


Из записей беседы с ЛОЗОВСКИМ в ЦК ВКП(б) тт. М. и Ш.


Вопрос: По Крыму принимали участие в составлении записки?

Ответ: Никакого участия в составлении не принимал. Приходили Михоэлс и Фефер и поскольку я ведал антифашистскими комитетами, спрашивали меня. Я сказал, что это сомнительно, но если вы делаете (не знаю, что из этого может выйти), пусть обращаются.

Вопрос: Показывали Вам письмо?

Ответ: Не помню, возможно, это было в 1943 году.

Вопрос: Советовались?

Ответ: Я сказал, что сомнительно, но если хотят обращаться, пусть обращаются. Возможно, письмо показывали.

Вопрос: Правили письмо?

Ответ: Не помню, возможно. По существу я не верил. Антифашистский комитет не имел права обращаться в правительство с политическим документом.

Вопрос: Если Вы считали, то почему не разъяснили?

Ответ: Видимо, правил.

Вопрос: Значит, были за?

Ответ: Нет, но, видимо, были глупости, я правил.

Вопрос: Значит, Вы положительно относились?

Ответ: Нет.

Вопрос: Должна быть логика: если были против, они бы послушались, а если правили, значит согласны.

Ответ: Точно я не помню, но скорее всего да. Приходили Михоэлс, Фефер, Эпштейн(51) (он умер в начале 1944г.) . . .Я не прав, что не отшил и не сообщил. Если я не сообщил, я не должен был и править. . . Я думаю, что я и по существу не правил, а главное, не доложил ЦК.

Вопрос: По Крыму Вы должны отвечать: вы поправляли и вместо того, чтобы отсечь. . .

Ответ: Я виноват, что как член ЦК не сообщил.

Вопрос: Вы же поправляли, имея в виду: ну если откажут, то это правительство.

Ответ: Насколько я помню, я не сочувствовал. . . По совести говорю, что если бы сделал сознательно, то это одно, но если ошибку сделал член партии, который отдал всю свою жизнь революционному движению, это другое.

Вопрос: Вы же сочувствовали их стремлениям, Вы же не отсоветовали, приняли участие, а идея порочна .

Ответ: Да, она была мне не ясна, а теперь ясна. . .

Вопрос: Вы же правите, чтобы документ лучше выглядел.

Ответ: Нет, я не сочувствовал, а логически (получается) это так.


РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 15624. л. 315-316. Копия.


     Документ № 6

     ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б)

18 января 1949 г.


29(2) 0 Лозовском С.А.


Как известно из письма ЦК ВКП(б) от 3 января 1949 года, Еврейский антифашистский комитет за последнее время превратился в шпионскую организацию еврейских националистов, стал центром антисоветской пропаганды и регулярно поставлял антисоветские шпионские сведения органам иностранной разведки.

Из материалов, поступивших в ЦК ВКП (б) от органов Министерства госбезопасности, видно, что член ЦК ВКП (б) Лозовский, связавшись с деятелями антифашистского еврейского комитета, сговаривался за спиной ЦК ВКП (б) с антифашистским еврейским комитетом о том, как выполнить план американских капиталистических кругов по созданию в Крыму еврейского государства и с каким заявлением обратиться в Советское Правительство, чтобы скорее добиться успеха в этом деле.

Кроме того, по просьбе Михоэлса, Фефера и других еврейских националистов Лозовский неоднократно принимал американских корреспондентов Гольдберга, Новика(52), являющихся американскими разведчиками, широко снабжая их секретными материалами о состоянии оборонной промышленности СССР без ведома и разрешения Правительства.

Допрошенный Лозовский, в основном не отрицая предъявленных ему обвинений, старается объяснить свои преступные действия ошибкой и отсутствием бдительности.

Считая несовместимым поведение Лозовского со званием члена ЦК ВКП(б) и члена партии, исключить Лозовского С.А. из состава членов ЦК ВКП(б) и из членов партии.

Настоящее решение внести на утверждение Пленума ЦК(53).


РГАСПИ. Ф.17. Оп. 3. Д.1074. Л. 7. Копия.


     Документ № 7

     ЗАПИСКА МИНИСТРА ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ С.Д. ИГНАТЬЕВА(54) О НЕОБХОДИМОСТИ ВОЗОБНОВИТЬ СЛЕДСТВИЕ ПО ДЕЛУ ЕАК

24 августа 1951 г.


Товарищу МАЛЕНКОВУ Г.М. Товарищу БЕРИЯ Л.П.


Докладываю Вам, что в МГБ СССР ведется следствие по делу арестованных еврейских националистов: ЛОЗОВСКОГО С.А., бывшего начальника Совинформбюро, ФЕФЕРА И.С., бывшего ответственного секретаря Еврейского антифашистского комитета, ШТЕРН Л.С.(55), бывшего действительного члена Академии медицинских наук СССР, ШИМЕЛИОВИЧА Б.А.(56), бывшего главного врача московской больницы имени Боткина и их сообщников, всего в количестве 15 человек, проводивших враждебную деятельность против Советского государства.

В марте 1950 года всем арестованным по этому делу, за исключением ФЕФЕРА И.С., объявлено об окончании следствия, однако вопрос о направлении дела по подсудности не был решен. Таким образом, арестованные уже более года не допрашиваются, и никаких других следственных действий по их делу не проводится.

Между тем просмотром материалов следствия по обвинению ЛОЗОВСКОГО С.А., ФЕФЕРА И. С. и их сообщников установлено, что это дело находится в запущенном состоянии, и почти совершенно отсутствуют документы, подтверждающие показания арестованных о проводившейся ими шпионской и националистической деятельности под прикрытием Еврейского антифашистского комитета.

Из материалов дела видно, что бывшие руководители Еврейского антифашистского комитета МИХОЭЛС и ФЕФЕР, установив в 1943 году преступную связь с представителями еврейских реакционных кругов Америки, стали посылать туда шпионскую информацию о внутреннем положении и экономике Советского Союза. Шпионская информация направлялась в Америку под видом брошюр, статей и очерков о жизни и работе евреев в различных отраслях народного хозяйства СССР, причем эти статьи и очерки не только носили националистический характер, но и содержали в себе сведения о Советском Союзе, интересовавшие американскую разведку. Копии статей и очерков, отправленных в Америку и другие страны, по заявлению арестованного ФЕФЕРА, хранились в архиве Еврейского антифашистского комитета.

В целях документации шпионской деятельности обвиняемых необходимо было тщательно изучить все материалы, направлявшиеся Еврейским антифашистским комитетом в Америку, подвергнуть их экспертизе на предмет установления содержания в этих материалах шпионских сведений, а также их националистической окраски, и заключение экспертизы приобщить к следственному делу. В процессе следствия этого сделано не было.

Помимо шпионской работы, как установлено следствием, бывшие руководители Еврейского антифашистского комитета и их сообщники по заданию еврейских реакционных кругов Америки развернули широкую пропаганду буржуазного национализма среди еврейского населения СССР.

Для этой вражеской работы они использовали существовавшую в СССР еврейскую газету "Эйникайт", еврейские литературные альманахи "Геймланд" и "К победе", издательство "Дер эмес", еврейскую редакцию Радиокомитета и Московский еврейский театр.

В связи с этим требовалось подвергнуть экспертизе ряд номеров газеты "Эйникайт", еврейские литературные альманахи, тематические планы издательства "Дер эмес" и изданные им некоторые произведения еврейских писателей-националистов (МАРКИША, БЕРГЕЛЬСОНА, ГАЛКИНА(57) и других), материалы, передававшиеся в эфир еврейской редакцией Радиокомитета, и отдельные пьесы, поставленные Московским еврейским театром, с тем, чтобы документально подтвердить националистическую направленность работы этих учреждений. Это крайне необходимое мероприятие также не проведено.

В ходе следствия не были задокументированы и другие весьма важные показания обвиняемых о проводившейся ими вражеской деятельности, несмотря на то, что все это можно было сделать, поскольку документы и архив Еврейского антифашистского комитета были изъяты при его ликвидации и доставлены в МГБ СССР.

Однако значительная часть этих материалов и документов осталась неизученной и в ходе следствия не использовалась. Более того, неизученные документы и архив Еврейского антифашистского комитета были свалены в кучу в сыром подвале, где хранились в хаотическом состоянии до последнего времени, подвергаясь порче. Исходя из того, что упомянутые документы представляют значительный оперативный интерес с точки зрения документации шпионской и националистической деятельности обвиняемых, в настоящее время дано указание о приведении этих документов в порядок и тщательном их изучении.

Не исключено, что в результате проведения указанной работы будут вскрыты новые факты вражеской деятельности арестованных и возникнет необходимость возобновить следствие по данному делу.


С. ИГНАТЬЕВ


ЦА ФСБ РФ. Архивная коллекция. Копия.


     Документ № 8

     СПРАВКА В ЦК ВКП(6)

     О ПОДСЛЕДСТВЕННОМ ШИМЕЛИОВИЧЕ Б.А.


30 сентября 1951 г.


МГБ СССР 13 января 1949 года за шпионскую и националистическую деятельность был арестован ШИМЕЛИОВИЧ Борис Абрамович, 1892 года рождения, уроженец гор. Риги, еврей, член ВКП(б) с 1920 года, бывший главный врач Московской городской клинической больницы им. Боткина. На допросах ШИМЕЛИОВИЧ признал себя виновным в том, что, являясь по своим убеждениям еврейским националистом, выходцем из Бунда, он еще в довоенные годы установил преступную связь с активным врагом советской власти МИХОЭЛСОМ. В 1942 году МИХОЭЛС ввел ШИМЕЛИОВИЧА в состав президиума Еврейского антифашистского комитета, предварительно посвятив его в свои вражеские замыслы об использовании комитета в целях борьбы против ВКП(б) и Советского правительства.

Став в руководстве Еврейского антифашистского комитета, ШИМЕЛИОВИЧ вместе со своими единомышленниками - ЛОЗОВСКИМ, ФЕФЕРОМ, МИХОЭЛСОМ, ЭПШТЕЙНОМ и другими националистами до дня ареста проводил активную подрывную работу против партии и Советского государства.

В 1948 году ШИМЕЛИОВИЧ послал в Америку так называемое "письмо за океан", представляющее из себя шпионский материал, а в 1945-1946 гг. встречался в

Москве с американскими разведчиками ГОЛЬДБЕРГОМ и НОВИКОМ, причем последнего информировал по ряду интересовавших их вопросов. В 1944 году ШИМЕЛИОВИЧ вместе с другими главарями Еврейского антифашистского комитета активно добивался образования еврейской республики в Крыму, вражеский план создания которой был продиктован американцами.

В процессе следствия ШИМЕЛИОВИЧ от своих показаний отказался, заявив, что они были даны им под влиянием физического воздействия со стороны следователя полковника ШИШКОВА. Однако признательные показания ШИМЕЛИОВИЧ дал спустя продолжительное время после избиений и другому следователю.

В проведении вражеской деятельности ШИМЕЛИОВИЧ изобличается показаниями ряда арестованных. Так, арестованный бывший ответственный секретарь Еврейского антифашистского комитета ФЕФЕР И.С. следующим образом охарактеризовал вражескую деятельность ШИМЕЛИОВИЧА :

"ШИМЕЛИОВИЧ является одним из активных и самых агрессивных членов комитета. Он, например, не раз упрекал нас, и в первую очередь МИХОЭЛСА, в трусости, нерешительности. Он настаивал на решительных действиях, которые обеспечили бы комитету престиж среди евреев СССР и за рубежом. ШИМЕЛИОВИЧ последовательно боролся за проведение националистической работы среди евреев в СССР. Он же считал, что надо начать установление связей с зарубежными евреями. ШИМЕЛИОВИЧ первый вызвался в этих целях написать письмо еврейским врачам США, что и было сделано.

После меня и ЭПШТЕЙНА. . . ШИМЕЛИОВИЧ был первостепенным консультантом МИХОЭЛСА по националистической работе. МИХОЭЛС часто говорил: "Надо посоветоваться с ШИМЕЛИОВИЧЕМ"".

ФЕФЕР показал также, что ШИМЕЛИОВИЧ распространял злобную клевету о "притеснении" евреев в Министерстве здравоохранения и оскорбительно отзывался о некоторых руководящих работниках ЦК ВКП(б).

Арестованный ЮЗЕФОВИЧ И.С, бывший член президиума Еврейского антифашистского комитета, в отношении ШИМЕЛИОВИЧА показал:

"Большую активность в антисоветской националистической деятельности, проводимой Еврейским антифашистским комитетом, проявляли члены его президиума - ШИМЕЛИОВИЧ. . . ШИМЕЛИОВИЧ неоднократно выступал на наших сборищах за расширение националистической деятельности комитета, требуя, чтобы особое место в нашей пропаганде занимало государство Израиль. В тех случаях, когда по тем или иным причинам мы длительное время не могли собраться, ШИМЕЛИОВИЧ обрушивался на ФЕФЕРА, требуя от него более активной работы. Немалый интерес ШИМЕЛИОВИЧ проявил к еврейским националистическим организациям в США, о чем он подробно расспрашивал ГОЛЬДБЕРГА в период его пребывания в Москве".

Об участии ШИМЕЛИОВИЧА во вражеской деятельности, проводившейся главарями Еврейского антифашистского комитета, показали также арестованные: ЛОЗОВСКИЙ С.А., БРЕГМАН С. Л.(58), МАРКИШ П. Д., КВИТКО Л.М., ГАЛКИН С.З. и КОТЛЯР С.О.(59). Кроме того, показаниями осужденных НАДЖАРОВА А.Е. - бывшего заместителя заведующего Московским горздравотделом и ОППЕНГЕЙМА Д.Г.(60), бывшего директора 1-го Московского медицинского института, ШИМЕЛИОВИЧ изобличается в преступной связи с врагом народа КАМИНСКИМ(61).


ВРИО начальника следственной части

по особо важным делам МГБ СССР

подполковник РЮМИН(62)


ЦА ФСБ РФ. Архивная коллекция. Копия.


     Документ № 9

     СОПРОВОДИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

     К ОБВИНИТЕЛЬНОМУ ЗАКЛЮЧЕНИЮ ПО ДЕЛУ ЕАК

3 апреля 1952 года Товарищу СТАЛИНУ


Представляя Вам при этом копию обвинительного заключения по делу еврейских националистов, американских шпионов ЛОЗОВСКОГО, ФЕФЕРА и других, докладываю, что следственное дело направлено на рассмотрение Военной коллегии Верховного Суда СССР, с предложением осудить ЛОЗОВСКОГО, ФЕФЕРА и всех их сообщников, за исключением ШТЕРН, к расстрелу. ШТЕРН сослать в отдаленней район страны сроком на 10 лет.


С. ИГНАТЬЕВ


Коллекция документов ЦА ФСБ РФ. Копия.


     Документ № 10

     ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПО ДЕЛУ ЕАК


3 апреля 1952 г.


УТВЕРЖДАЮ

ЗАМЕСТИТЕЛЬ МИНИСТРА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ СССР

полковник РЮМИН


Обвинительное заключение по следственному делу № 2354


По обвинению: ЛОЗОВСКОГО Соломона Абрамовича, ФЕФЕРА Исаака Соломоновича, БРЕГМАНА Соломона Леонтьевича, ЮЗЕФОВИЧА Иосифа Сигизмундовича, ШИМЕЛИОВИЧА Бориса Абрамовича, КВИТКО Лейба Моисеевича, МАРКИША Переца Давидовича, БЕРГЕЛЬСОНА Давида Рафаиловича, ГОФШТЕЙНА Давида Наумовича, ЗУСКИНА Вениамина Львовича, ШТЕРН Лины Соломоновны, ТАЛЬМИ Леона Яковлевича, ВАТЕНБЕРГА Ильи Семеновича, ТЕУМИН Эмилии Исааковны и ВАТЕНЕЕРГ- ОСТРОВСКОЙ Чайки Семеновны в совершении преступлений, предусмотренных статьями 58-1 "а", 58-10 ч. II и 58-11 УК РСФСР.


В конце 1948 и начале 1949 годов МГБ СССР были арестованы главари националистического подполья, проводившие подрывную шпионскую работу под прикрытием Еврейского антифашистского комитета. Проведенным расследованием установлено, что привлеченные по настоящему делу обвиняемые ЛОЗОВСКИЙ, ФЕФЕР, БРЕГМАН, ЮЗЕФОВИЧ, БЕРГЕЛЬСОН, ШИМЕЛИОВИЧ, КВИТКО, МАРКИШ, ГОФШТЕЙН, ЗУСКИН и ШТЕРН, заняв руководящее положение в Еврейском антифашистском комитете, превратили эту организацию в центр шпионской и националистической работы, направлявшейся реакционными кругами США.

Поставив своей задачей объединение евреев для борьбы против национальной политики ВКП(б) и действуя по прямому сговору с представителями американских реакционных кругов, обвиняемые ЛОЗОВСКИЙ, ФЕФЕР, а также МИХОЭЛС и ЭПШТЕЙН (умерли), при поддержке своих сообщников домогались от Советского правительства предоставления территории Крыма для создания там еврейской республики, которую американцы рассчитывали использовать в качестве плацдарма против СССР.

Обещав МИХОЭЛСУ, ФЕФЕРУ и их единомышленникам оказать содействие в получении Крыма, представители реакционных кругов США потребовали от них обширных сведений об экономике Советского Союза и усиления националистической работы. Выполняя задания американцев, ЛОЗОВСКИЙ, ФЕФЕР, МИХОЭЛС, ЭПШТЕЙН и их сообщники под видом освещения жизни евреев в СССР направляли в США шпионскую информацию о работе промышленности, месторождениях полезных ископаемых, населении, научных открытиях и т.д., а также развернули националистическую пропаганду среди еврейского населения СССР.

Следствием установлено, что обвиняемые ЛОЗОВСКИЙ, ФЕФЕР, БРЕГМАН, ЮЗЕФОВИЧ, БЕРГЕЛЬСОН, ШИМЕЛИОВИЧ, КВИТКО, МАРКИШ, ГОФШТЕЙН, ВАТЕНБЕРГ, ТАЛЬМИ, ШТЕРН и ВАТЕНБЕРГ- ОСТРОВСКАЯ, будучи выходцами из социально-чуждой среды и разных враждебных ВКП(б) и советской власти организаций, уже задолго до создания Еврейского антифашистского комитета неоднократно выступали с вражескими вылазками против политики партии и Советского правительства.

Так, обвиняемый ЛОЗОВСКИЙ, по иницитиве которого в апреле 1942 года был создан Еврейский антифашистский комитет, еще в дореволюционное время двурушничал и боролся против большевиков, за что дважды - в 1914 и 1917 г.г.- исключался из РКП(б). Вступив в 1919 году вновь в РКП(б), ЛОЗОВСКИЙ продолжал оставаться врагом партии и, будучи несогласным с жесткой позицией, занимаемой ЦК ВКП(б) по отношению к выходцам из других партий, сознательно насаждал таких людей в советские аппараты, которые ему приходилось возглавлять, и укрывал этих лиц от разоблачения (т. I, л. 35-45).

Бывший ответственный секретарь Еврейского антифашистского комитета ФЕФЕР, будучи активным еврейским националистом, выходцем из Бунда, с первых лет существования советской власти вел борьбу против партии и Советского правительства.

Проживая до 1941 года на Украине и занимаясь литературной деятельностью, ФЕФЕР протаскивал в своих произведениях враждебные взгляды и вместе со своими единомышленниками националистами активно участвовал в насаждении среди еврейского населения националистической идеологии. Пробравшись в 1934 году в руководящие органы советских писателей, ФЕФЕР использовал свое положение в целях сплочения националистических элементов и активизации их вражеской деятельности.

В 1937 году, после ликвидации Киевского института еврейской культуры, превратившегося в центр националистической работы на Украине, ФЕФЕР вместе со своими единомышленниками СПИВАКОМ и ГОФШТЕЙНОМ добился создания кабинета еврейской культуры при Академии наук УССР, вокруг которого продолжали группироваться националистические и другие враждебные элементы (т. 2, л. 33-35, 46-47, 109-125).

Бывший член президиума Еврейского антифашистского комитета обвиняемый БРЕГМАН также на протяжении ряда лет занимался вражеской деятельностью. В 1935 году, занимая пост председателя ЦК Союза кожевников, БРЕГМАН поддерживал преступную связь с врагами народа - правыми МАРГУЛИСОМ, ТАГЕНБАУМОМ и ЭСКИНЫМ (осуждены), которым способствовал в проводившейся ими вредительской деятельности в кожевенно-обувной промышленности.

В период 1937-1943 г.г., работая секретарем ВЦСПС, БРЕГМАН засорял профсоюзные кадры выходцами из социально чуждой среды и враждебных ВКП(б) партий (т. 5, л. 198-206; т. 30, л. 203, 336).

Активной антисоветской деятельностью в прошлом занимался и обвиняемый ЮЗЕФОВИЧ, являвшийся в 1917- 1919 годах одним из лидеров созданной ЛОЗОВСКИМ так называемой Российской социалистической рабочей партии интернационалистов и выступавший вместе с ним против мероприятий большевистской партии. Продолжая в последующие годы вести антисоветскую работу, ЮЗЕФОВИЧ клеветал на ЦК ВКП(б) и советские профсоюзы, а в 1944 году по инициативе ЛОЗОВСКОГО был введен с вражеской целью в состав Еврейского антифашистского комитета (т. 7. л. 35,72, 64-65; т. 41, л. 117-118).

Привлеченный по делу обвиняемый ШИМЕЛИОВИЧ, в прошлом состоявший в Бунде, в довоенные годы поддерживал близкие отношения с лицами, осужденными впоследствии как враги народа, а также установил преступную связь с активным националист. МИХОЭЛСОМ, который при создании Еврейского антифашистского комитета в 1942 году ввел ШИМЕЛИОВИЧА в состав этой организации (т. 8, л. 32-37, 70-73, 95-98).

Обвиняемый ГОФШТЕЙН, являясь выходцем из семьи торговца, в период существования на Украине контрреволюционного правительства Центральной Рады, выступал в еврейской националистической печати с антисоветскими произведениями, в которых возводил клевету на большевиков. В 1925 году ГОФШТЕЙН выехал в Германию, где издавал свои националистические произведения, и вместе с бежавшими из Советского Союза обвиняемыми БЕРГЕЛЬСОНОМ, МАРКИШЕМ и КВИТКО вел переговоры по поводу организации националистической работы среди евреев, проживающих в СССР. Преследуя преступные цели, ГОФШТЕЙН выезжал из Германии в Палестину и, возвратившись оттуда в 1927 году в Киев, восстановил связь с еврейскими националистами КАГАНОМ А.Я., ЖИЦЕМ(63), ЛОЙЦКЕРОМ (осуждены), СПИВАКОМ Э.Г. (умер), ФЕФЕРОМ, вместе с которыми развернул активную антисоветскую деятельность среди евреев на Украине (т. 13, л. 184-193).

Допросом обвиняемого БЕРГЕЛВСОНА и другими материалами дела установлено, что его националистическая идеология сформировалась еще в годы гражданской войны, когда БЕРГЕЛЬСОН сотрудничал в еврейской реакционной газете "Нойе Цайт" и выступал на ее страницах с антисоветскими статьями.

Являясь убежденным националист., БЕРГЕЛЬСОН в 1918 году вошел в состав ЦК существовавшей на Украине националистической организации "Культур-лига"(64), где вел подрывную работу против Советского государства, а в 1921 году при содействии врагов народа ФРУМКИНОЙ(65) и ЛИТВАКОВА(66) (осуждены) бежал за границу и на протяжении ряда лет выступал в буржуазной реакционной прессе с антисоветскими клеветническими

Прочтено: 3650      

ОтличноОчень хорошоХорошоНормальноПлохо