Loading

Маркс ТАРТАКОВСКИЙ

    
Итоги минувшего века. Какое событие назовем важнейшим? Какое научное открытие стало определяющим? Какое художественное явление волнует нас доныне?..
А какую книгу сочтем главной книгой столетия? Джойсовского «Улисса» (как уверяют записные эстеты)? Чапековскую «Войну с саламандрами» (как полагают более проницательные)?.. Кто-то, не без оснований, станет настаивать на солженицынском «Архипелаге ГУЛАГ». Но эта книга была все же лишь итоговой, а не пророческой (как роман Чапека)...
Была, однако, зловещая книга, достойная встать рядом с изобретением ядовитых газов и ядерного оружия. Книга определившая будущее, в которое здравомыслящий человек не хотел верить. Книга потрясала, казалось, своей нелепостью, тогда как она прежде всего была на диво искренней. И поэтому как в зеркале отразила личность автора...


Часть 1. «MEIN KAMPF» В ЗЕРКАЛЕ ПСИХИАТРИИ

 

     «При всей своей скромности не могу не сказать: когда люди надламываются и начинают впадать в отчаяние, именно тогда им больше всего нужны великие гении... Сила наша заключается... в поклонению гению, в том, чтобы стараться подняться до его идей... Евреи лучше всех понимают эту истину... Если народы захотят воздать должное своим действительно великим деятелям, евреи немедленно подымут крик, что это недостойный „культ личности" (Personlichkeitskult)».
Адольф Гитлер.

 

    

     «Здесь каждый камень...»

 

     Живя в Мюнхене, я всякий день прохожу путем историческим – от городской, муниципальной Stadtsbibliothek до Баварской государственной Staatsbibliothek, мимо Одеонсплац с ее обилием львов – огромных каменных и бронзовых, помельче. «Здесь каждый камень фюрера знает по топоту первых ноябрьских атак...». (Судя по тому, что известно о Маяковском, его готовности служить любой власти, я не слишком перефразирую строчку из поэмы «Ленин»). В ночь на 9 ноября 1923 г. в знаменитой пивной «Бюргерброй» (по соседству с первой из упомянутых библиотек) состоялась, словами Гитлера, «национальная революция»; по другой версии - «пивной путч». Путчисты за столами, к краю которых были сдвинуты кружки, распределили важнейшие государственные портфели; Гитлер был объявлен германским Канцлером. Затем толпа, возглавляемая этим Канцлером, вывалилась из пивной и двинулась маршем по мосту через речку Изар, мимо Мюнхенской ратуши и Национального театра на упомянутый выше Одеонсплац. Попутно обделывались кое-какие личные делишки. Персональный охранник Гитлера Йозеф Берхтольд, владелец табачного магазина, поджёг табачный киоск своего конкурента-еврея Абиша Грюншпана. Другой охранник, мясник Ульрих Граф, привел штурмовиков к магазину колбасных изделий Макса Лёвенталя...
На Одеонсплац, в сердце Мюнхена, новоявленный Канцлер собирался выступить с пламенной речью, удвоить (удесятерить!) свои ряды и двинуться уже прямиком на Берлин - по примеру муссолиниевского (годом ранее) марша на Рим.
Однако, сказано кем-то: «В Германии революция невозможна, так как она запрещена полицией». Действительно, вмешалась полиция, произошла свалка; 16 убитых путчистов, трое полицейских. Гитлер смылся, так сказать, с поля боя, но вскоре был арестован. В комфортабельной камере немецкой тюрьмы он продиктовал личному секретарю Рудольфу Гессу свой важнейший (и единственный) теоретический труд. «Если бы я не попал в тюрьму, - вспоминал он в феврале 1942 г. в ставке на Восточном фронте, - я никогда бы не написал «Mein Kampf». В тот период у меня появилась возможность более глубоко осмыслить понятия, в отношение которых у меня имелись лишь чисто интуитивные догадки».
«Памяти павших борцов», посвятил он свою книгу*. А в заключение ее выразил уверенность, что «великие образы этих героев, пожертвовавших собою в полном сознании величия наших целей, послужат примером всем поколебавшимся, всем ослабевшим».
Об экскурсиях по гитлеровским местам в Мюнхене я не слышал, но следил из недели в неделю за обширным телесериалом по новейшей истории Германии и в документальных кадрах узнавал знакомые площади и проспекты, где бывал Гитлер. Вот он у сонмища львов на все той же Одеонсплац, а вот у Арки Победы с квадригой львов (!) на вершине, - только уже на Леопольдштрассе, а вот и на Кенигсплац у гигантской арки -псевдоантичных Пропилей, несравненно превосходящих размерами подлинные афинские и ведущих здесь не на Акрополь c Парфеноном, а, просто, на соседнюю улицу с пивным залом на ближайшем перекрестке...
Пивные, где выступал фюрер, грандиозны, как термы Каракаллы. Ряды столов смыкаются в отдалении, как железнодорожные рельсы. Помимо этих величественных залов, повсюду в Мюнхене также уютные Biergarten‘ы («пивные сады») под искусственными пальмами, на манер, надо думать, афинских Садов Академа. Здесь, в этих «садах», естественно, свои Сократы и свои Платоны. На площадях Мюнхена бронзовые, с зеленой патиной, германские Аристиды в два и в три человеческих роста - в доспехах и мундирах, с мечами и со шпагами - символизируют героическое прошлое. С ними конкурируют гигантские бетонные юноши, голые, но целомудренные, напрягающие бицепсы в готовности сразиться с каждым, на кого указал бы фюрер.
«Кто не знает Мюнхена, тот не только не знает Германии вообще, но и понятия не имеет о немецком искусстве» («Mein Kampf», гл. «Мюнхен»).

«Гитлер – один из нас»

«В Гитлере воплотилась судьба нескольких поколений европейцев. Эпоха. Это – мы сами. Адольф Гитлер был один из нас...» Цитируемая здесь и ниже обширная статья живущего в Лондоне культуролога Александра Кустарева-Донде «Адольф Гитлер. Триумф до поражения» опубликована в московском еженедельнике «Новое время» (№ 26’99).
Ключевые слова вынесены на красочную цветную обложку номера: «ГИТЛЕР - ОДИН ИЗ НАС».
В подтверждение этой далеко не банальной мысли автор находит незаурядные слова: «Интеллигентность Гитлера несомненна... У Гитлера был острый ум и сильная воля к суждению; он читал много и с толком для себя».
Признаюсь, мне не совсем понятно, что это такое: «сильная воля к суждению».
Надо думать, подтверждением этого и прочего в таком роде в глазах лондонского культуролога единственный, зато объемный и на диво искренний теоретический труд Гитлера «Mein Kampf». Подозреваю, однако, что А. Кустарев-Донде читал лишь в выдержках эту книгу, бесс***** важнейшую в истории минувшего века; во всяком случае, давно не перечитывал. Он охотно ссылается на биографов Гитлера, но ни разу на него самого. Тогда как в тексте «Mein Kampf» отражение личности ее автора. Чтобы высветить этот феномен, обратимся непосредственно к лейтмотиву книги.
«Говорят, - пишет А. Кустарев, - что он (Гитлер) испытал чувство брезгливого страха при виде венских хасидов» – и это «говорят» вызывает недоумение. Можно ли забыть выразительную сцену из главы «Венские годы учения и мучения»?.. (Выделение жирным шрифтом всюду – из «Mein Kampf»).
«Проходя однажды по оживленным улицам центральной части Вены, я внезапно наткнулся на фигуру в длиннополом кафтане с черными локонами.
Первой мыслью было : и это тоже еврей?
В Линце у евреев был другой вид. Украдкой, осторожно разглядывал я эту фигуру. И чем больше я вглядывался во все его черты, тем больше прежний вопрос принимал в моем мозгу другую формулировку.
И это тоже немец?     
Как всегда в этих случаях, я по своему обыкновению стал рыться в книгах, чтобы найти ответ на свои сомнения. За небольшие деньги я купил себе тогда первые антисемитские брошюры, какие я прочитал в своей жизни».
А вот впечатление Гитлера от упомянутого здесь Линца, где жил он до переезда в Вену: « В Линце евреев жило совсем мало. Внешность проживавших там евреев в течение веков совершенно европеизировалась, и они стали похожи на людей; я счита л их даже немцами».
Гитлер прозревает. «С тех пор как я стал заниматься этим вопросом и начал пристально присматриваться к евреям, я увидел Вену в совершенно ином свете. Куда бы я ни пошел, я встречал евреев. И чем больше я приглядывался к ним, тем рельефнее отделялись они в моих глазах от всех остальных людей».
Это, конечно, главное открытие Гитлера. Вся его жизнь преобразилась отныне. Вот он до своего открытия - одинокий провинциал, жаждущий приобщиться к столичной культуре: «Я стал усердно читать так называемую мировую прессу и на первых порах изумлялся той громадной массе материала, которую она дает читателю, и той объективности, с которой она подходит ко всем вопросам. Я относился с большим уважением к благородному тону этой прессы, и только изредка напыщенность стиля оставляла во мне некоторое внутреннее недовольство... Но, думал я, такой стиль соответствует всему стилю большого мирового города».
И вот молодой Гитлер уже после своего преображения: «Теперь я начал с этой (новой) точки зрения присматриваться и к моей дорогой «большой прессе»... Стиль ее становился для меня все более несносным, содержание начинало казаться мне все более пустым и внутренне фальшивым. Под так называемой объективностью изложения я стал обнаруживать не честную правду, а большей частью простую ложь. Авторы же оказались... (многоточие Гитлера. – М.Т.) евреями».
Гитлер окончательно прозрел. «Разве есть на свете хоть одно нечистое дело, хоть одно бесстыдство какого бы то ни было сорта и прежде всего в области культурной жизни народов, в которой не был бы замешан по крайней мере один еврей?Эврика! Найдена, наконец, точка опоры. «Для меня наступила пора наибольшего внутреннего переворота, какой мне когда-либо довелось пережить. Из расслабленного „гражданина мира" я стал фанатиком антисемитизма-
Мир для него отныне кристально ясен. Ну, например, проституция. Кто повинен? «Отношение евреев к проституции и еще больше к торговле девушками можно наблюдать в Вене лучше, чем где бы то ни было... Стоило выйти ночью на улицу, чтобы натолкнуться в некоторых кварталах Вены на каждом шагу на отвратительные сцены, которые большинству немецкого народа были совершенно неизвестны...».
А вот, например, сифилис. Откуда взялся? «Причина распространения сифилиса заложена прежде всего в проституировании любви... Проникновение еврейского духа в область половой жизни... неизбежно подорвет раньше или позже жизненные силы молодых поколений».
Или вот возьмите немецкое дворянство. Отчего оно вырождается? «Если дворянин женится на первой попавшейся богатой еврейской лавочнице, то, конечно, он получит и соответствующее потомство... По этому же пути пошло теперь наше бюргерство. Результаты получатся конечно те же».
И какая при этом выразительная картинка представляется автору, и какое тут еще более выразительное – с позиций фрейдовского психоанализа – его самораскрытие: «Черноволосый молодой еврейчик нахально вертится около нашей невинной девушки, и на его наглом лице можно прочесть сатанинскую радость по поводу того, что он сможет безнаказанно испортить кровь этой девушки и тем самым лишить наш народ еще одной здоровой немецкой матери»!
Невинной германской девушке надо проявлять сугубую бдительность – и не только в своих личных интересах. «Грехи против крови и расы являются самыми страшными грехами на этом свете. Нация, которая предается этим грехам, обречена».
В таком архиважном деле могут ли даже злокозненные евреи полагаться лишь на собственные силы? «Разве не евреи привезли к берегам Рейна негров все с той же задней мыслью и с той же подлой целью – через кровосмешение принести как можно больший вред ненавистной белой расе, низвергнуть эту расу с ее политической и общекультурной высоты, а затем самим усесться на ее спине?»
Тут уже, как видим, непосредственный позыв к действию...

«Исход войны мог быть иным...»

Путч, хотя и «пивной», не был стихийным. Дата выбрана была не случайно: пятая годовщина со дня падения монархии и поражения в войне. Теперь предстояло выяснить, кто же виноват в этом поражении.
«Решающей причиной нашего крушения было непонимание важности расовой проблемы и в особенности непонимание еврейской опасности». «Только евреи понимали, что умная и хорошо поставленная пропаганда может превратить в представлении народа самый ад в рай и наоборот. Еврей это понимал и соответствующим образом действовал... За это мы больше всего поплатились во время войны».
«То же, что для жителя севера теплая одежда, то для еврея ложь... Чем интеллигентнее каждый еврей, тем скорее удается ему обман». «Эти господа (евреи) исходили из того правильного расчета, что чем чудовищнее солжешь, тем скорее тебе поверят. Рядовые люди (немцы) скорее верят большой лжи, чем маленькой. Это соответствует их примитивной (! – М.Т.) душе... Известно, что виртуозами из виртуозов по части лжи во все времена были евреи».
«"Свобода печати" – под этим псевдонимом фигурируют, как известно, та систематическая ложь и тот предательский яд, которыми питают наш народ... Как только мы попытаемся это орудие воспитания масс взять из рук врагов народа и передать в руки государства, иудеи, конечно, поднимут страшный крик».
«Конечной целью евреев... является победа демократии или же, в их понимании, - господство парламентаризма. Система парламентаризма более всего соответствует потребностям евреев, ибо она исключает роль личности и на ее место ставит количество, т. е. силу глупости, неспособности, трусости». «Если бы сейчас могли раскрыться бесчисленные немецкие могилы фландрских равнин, оттуда восстали бы окровавленные тени сотен тысяч лучших сынов Германии, павших жертвой бессовестности этих парламентских преступников».
«Та оборонительная борьба, которую немецкие правительства вели против систематически отравляющей народ прессы, главным образом еврейского происхождения... не отличалась даже намеком на какую-либо решительность... С одной стороны тут сказывалась бесконечно хитрая тактика евреев, с другой – неопытность и глупость, поистине достойные только наших господ тайных советников» (отчасти выродившихся, как мы помним, благодаря преступному кровосмешению).
«Еврей, как известно, достаточно кровожаден». «Чем более ослабевала воля к самосохранению в нашем народе, тем выше поднималась, тем ярче сияла еврейская звезда – звезда Давида. Вот почему и в августе 1914 г. перед нами был не единый спаянный народ (немецкий), наступающий на твердыни противника. Нет, этого не было!.. И в эту роковую минуту мы... оказались неспособными понять, где же находится наш подлинный внутренний враг. Вот почему и всякое внешнее сопротивление оказалось напрасным». «Только благодаря бесхарактерной трусости (германских политиков) пришедшая в 1918 г. к власти еврейская сволочь смогла украсть оружие у немецкой нации». «Если бы в начале войны мы решились задушить ядовитыми газами 12-15 тысяч этих еврейских вожаков, губящих наш народ... – тогда миллионные жертвы, принесенные нами на полях войны, не оказались бы напрасными».
Да, счастье было так возможно, так близко... «Много раз меня мучила мысль, что если бы на месте этих преступных невежд и безвольных манекенов руководителем нашей пропаганды оказался я, то исход войны был бы для нас совершенно иным... Я впервые почувствовал, насколько коварна была ко мне судьба, бросив меня на передовую линию фронта, где шальная пуля любого негра могла в любую минуту меня прикончить, между тем как на другом посту я мог бы оказать своей Отчизне куда более значительные услуги».
...Сам будучи евреем и узнав теперь, что «еврей говорит лишь для того, чтобы скрывать свои мысли», я не рискую комментировать вышесказанное.

«Еврейское изобретение»

Книгу, подобную «Mein Kampf», я встречал только однажды. Она была издана в 1891 г. «собственным коштом Иосифа П-ова» в типографии, помнится, Киевской консистории и называлась «Новая книга о Природе». Уже в первых абзацах была задана тема этой книги, развитая затем во всем ее объеме: «Главная причина движения воды есть шарообразность Земного Шара. Вода на шаре не может пребывать в покойном состоянии, так как на поверхности шара каждый его пункт или точка есть центр или высокое место по отношению к другим пунктам шара...»
Если же вода где-то все-таки «пребывает в покойном состоянии», это есть нарушение законов Природы и подлежит немедленному исправлению.
В «Mein Kampf» также немало сентенций такого рода: «Глубина падения какого-либо тела всегда является мерой отдаленности данного его местонахождения от первоначального положения, в котором оно находилось раньше...».
Но сходство здесь глубже. Как и автор «Новой книги» Гитлер тоже крайне озабочен правильным соблюдением законов Природы. Только ужасным недосмотром Создателя можно как-то объяснить военную победу противных стран, где доля евреев была много выше их полупроцента, наличествовавшего в довоенной Германии: «Вечная Природа безжалостно мстит за нарушение ее законов. Ныне я уверен, что действую вполне в духе Творца Всемогущего: борясь за уничтожение еврейства, я борюсь за дело Божие».
Вот так, ходом собственных размышлений Гитлер приходит к неизбежному выводу: волею Провидения он просто-таки обязан возглавить Германию и наконец привести ее к сияющей победе. «Все на этом свете можно поправить. Каждое поражение может стать отцом будущей победы. Каждая потерянная война может стать толчком к новому подъему...» Впрочем, тут же, буквально в следущей затем фразе Гитлер спохватывается: не все, оказывается, можно поправить: «...с потерей чистоты крови счастье потеряно навсегда». Таков неумолимый закон Природы. Но Он, Гитлер, первым осознавший «гигантскую важность этого фактора», Сам готов вести куда нужно Свой примитивный (см. выше) народ.
В глазах Гитлера средний немец в сравнении с евреем выглядит только что не идиотом (а дворянин, как мы видели, фактически вырожденцем). Об евреях: «Какой еще другой народ принимал участие в столь громадных переворотах и тем не менее вышел из всех катастроф человечества таким же, каким был и раньше? Что за бесконечно цепкая воля к жизни, к сохранению своего рода и вида! Интеллектуальные свойства евреев вырабатывались в течение тысячелетий. Еврей считается ныне очень „умным", и умным был он до известной степени во все времена...»
Тут Гитлер спохватывается: «Но ум еврея есть не результат собственного развития, а результат наглядных уроков, получаемых им на опыте других народов».
Понимать ли, что еврей присосался к арийским мозгам, терпящим при этом невосполнимый урон? Именно так!
Впрочем, насчет арийских голов Гитлер отнюдь не обольщается, напротив: «Народ легко становится жертвой еврейского похода лжи». «Восприимчивость массы очень ограничена, круг ее понимания узок, зато забывчивость очень велика». «Душа народа отличается во многих отношениях женственными чертами. Доводы трезвого рассудка на нее действуют меньше, нежели доводы чувства. Народные чувства не сложны, они просты и однообразны. Тут нет места для особенно тонкой дифференциации». «Массы в своей косности всегда нуждаются в значительном промежутке времени, прежде чем они даже только обратят внимание на тот или другой вопрос. Для того же, чтобы память масс усвоила хотя бы совершенно простое понятие, нужно повторить его перед массой тысячи и тысячи раз».
И Гитлер, появляясь перед толпами, с пеной на губах вдалбливает в косные мозги свои сентенции «тысячи и тысячи раз».
Демократия – «еврейское изобретение». «Ее самое грязное внешнее проявление – парламентаризм... Разве вообще любое гениальное действие не является протестом гения против косности массы?.. Разве не ясно, что парламентский принцип большинства неизбежно подкапывается под самую идею Вождя?».
По-немецки звучит выразительнее: Вождь - der FUEHRER!
«Вся так называемая человечность, являющаяся только выражением чего-то среднего между глупостью, трусостью и самомнением, тает как снег на весеннем солнце. Человечество станет великим в вечной борьбе – человечество погибнет при существовании вечного мира... В этом отлично отдает себе отчет еврейство. Не случайно то обстоятельство, что эти смертельно опасные для нашего народа идеи (мира) в нашу среду проводятся более всего евреями. Евреи слишком хорошо знают нашего брата немца, они прекрасно понимают, что средний немец легко попадается на удочку того шарлатана, который сумеет ему доказать, будто найдено всеспасающее средство внести поправки к законам Природы и сделать излишней жестокую безжалостную борьбу за существование».
Гитлер готов излечить немцев от их «идиотского благодушия». «Подонки! Я сделаю вас великой нацией» (Диктатор у Карела Чапека).
Кстати (скажу от себя), самим евреям ситуация очень даже знакома. Когда наш Моисей выводил нас же из египетского рабства, обеспечивая в пути лишь опресноками и сомнительной манной небесной, много было хлопот с этим неразумным народом, всякий раз оборачивавшимся назад к «котлам с мясом», которое едал он в Египте. Сам Господь всякий раз бесился и выходил из Себя; и только авторитет Вождя, Фюрера (в данном случае - Моисея), его сверхчеловеческие энергия и воля отвращали от народа всяческие беды. Гитлер примерно о том же: «Религия Моисея есть ни что иное как учение о сохранении еврейской расы. Вот почему она и охватывает все необходимые для этого отрасли знания, в том числе социологию, политику и экономику». Гитлер 33 века спустя готов вырвать из нечистых рук это праведное знамя и засуча рукава берется за дело. «Mein Kampf» это его собственная Священная книга, где, как и в Моисеевом Пятикнижии, и впрямь, обо всем – вплоть до венерологии и физики. И все это пронизано так сказать одним мотивом, единой музыкальной темой. «Никакое примирение с евреями невозможно». «Тот, на кого больше всего клевещут евреи, ближе всего к нам. Тот, кого больше всего ненавидят евреи, тот лучший наш друг. Если ты, встав утром, взял в руки еврейскую газету и не нашел в ней новой клеветы против себя, это значит, что вчерашний день ты потерял даром... Если именно эти взгляды проникнут в плоть и кровь наших сторонников, движение наше станет непоколебимым и непобедимым».
Сам Гитлер это Мессия, дарованный немцам в дни их наибольшего падения, что, как мы уже знаем, «всегда является мерой отдаленности данного местонахождения от первоначального положения»; в случае с Германией «данное местонахождение» - ее поражение в 1918 г. «Когда люди надламываются и начинают впадать в отчаяние... (См. эпиграф, - М.Т.). Горе народу, который стыдится обращать свои взоры за помощью к великим людям».

«Истовость его антиеврейской веры все-таки не тривиальна»

В этом пункте с А. Кустаревым-Донде нельзя не согласиться. Ну, банальным ли юдофобом выглядит Гитлер в воспоминаниях входившего в его ближайшее окружение главы Данцигского сената Германа Раушнинга, которому фюрер некогда поверял свои сокровенные мысли? «Я спросил, - пишет Раушнинг, - не переоценивает ли Гитлер евреев. „Нет, нет! – завопил он. – Такого противника, как евреи, невозможно переоценить... Знаете ли вы, какова роль евреев в глубинной борьбе за новую историческую эпоху?" Я сказал, что едва ли могу это себе представить. „Два народа не могут быть избранными одновременно. Сейчас мы – народ Божий. Вы понимаете, о чем идет речь?" Я ответил, что это, очевидно, следует понимать как символ. „Нет, это повседневная реальность, не подлежащая никаким толкованиям. Два мира вступили в противоборство! Люди Бога и люди Сатаны! Еврей – это враг рода человеческого, античеловек... Еврей – это существо, далекое от Природы и враждебное Природе".
Гитлер хотел добавить еще что-то, но с ним случилась странная вещь: как будто волна образов, поднявшаяся в его душе, лишила его речи. Его лицо исказилось судорогой. Он возбужденно щелкнул пальцами. „Тут еще учиться и учиться", - только и смог он прошептат ь».
...Собственно, вот и все. Но для самых недогадливых (или, напротив, для самых недоверчивых, или, быть может, для самых дотошных) приведу еще одну выдержку, на сей раз – сугубо научную. «Самым характерным свойством параноиков является их склонность к образованию так называемых сверхценных идей, во власти которых они потом и оказываются; эти идеи заполняют психику параноика и оказывают доминирующее влияние на все его поведение. Самой важной сверхценной идеей параноика обычно является мысль об особом значении его собственной личности. Кто не согласен с параноиком, кто думает не так, как он, тот в лучшем случае – просто глупый человек, а в худшем – его личный враг. Параноики крайне у***** отстаивают свои мысли... Они страдают недостатком критической способности, но этот недостаток очень неравномерно распространяется на различные их суждения (возможны и вполне разумные). Мышление параноиков не только субъективно, но и резко аффективно окрашенное: правильно только то, что хочется и нравится параноику. У некоторых параноиков мышление... находится в большой зависимости от непомерно развитой и не сдерживаемой критическим отношением и логикой фантазии, но чаще оно в гораздо большей степени определяется их чрезмерной склонностью к резонерству, т. е. к своеобразным построениям, берущим за основание какую-нибудь одностороннюю мысль и доводящим ее до крайних пределов, невзирая на явные несообразности. В основе резонерских суждений всегда лежит та или иная ошибка суждения, самим больным однако не сознаваемая как в силу его ослепленности аффектом, так и в силу слабости его критики...» (П. Б. Ганнушкин. Клиника психопатий).
Это написано в начале века, и профессор Ганнушкин взял в качестве примера рассуждения некоего Иосифа П-ова, приведенные в уже цитированной здесь его книге о причинах текучести вод. Мировой авторитет П. Б. Ганнушкина побудил и меня ознакомиться с этим трудом...
Итак, квалифицированный диагноз поставлен психиатром, заметьте, по косвенному свидетельству, без непосредственного наблюдения.

 

    
* * * * *

    

 

     Вам никогда не задавали такой, в общем, вполне простодушный вопрос: «Но за что это Гитлер ТАК ненавидел евреев?» Он презирал славян, на дух не переносил цыган (быть может, единственных в Европе бесспорных ариев); его, как он сам признавался, тошнило от негров и латиноамериканцев; он насмехался над французами, доставалось союзникам-румынам и даже итальянцам, несмотря на симпатию к Муссолини... Все это можно вычитать в «Mein Kampf», в опубликованных речах Гитлера, в записанных его разговорах. Все это более чем очевидно, если обратиться к его практическим действиям, которым трудно найти аналогию во всей человеческой истории.
Ну, а евреи, конечно, на особом счету. «ЗА ЧТО ЖЕ, все-таки?..»
Вопрос поставлен неверно. Здесь я, еврей, пытаюсь объяснить, ПОЧЕМУ он нас так ненавидел.

(продолжение следует)

 

 

     *«Mein Kampf» (ИТФ «Т-Око», место издания не указано, 1992); страницы: 6, 46-47, 50-53, 56-57, 68-69, 107, 114, 127, 150, 153, 155, 157, 171, 188, 194, 204-208, 227, 230, 239-240, 248 (сноска), 252-253, 256-257, 265, 270, 273-276, 279, 294-296, 384 (сноска), 556-557, 579, 585.

    
Часть 2. Адольф ГИТЛЕР КАК КЛИНИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

 

     «Люди всегда смеялись над моими пророчествами.
Однако бесчисленное множество тех насмешников
теперь уже не смееется, а в скором времени, вероятно,
перестанут смеяться и остальные».
Адольф Гитлер.

 

    

Вопрос о психической состоятельности Гитлера поднимался не раз и никогда не находил окончательного решения. Да и не мог найти. Не потому, что случай такой уж феноменальный (мы пока отвлечемся от кошмарной практики гитлеризма), - сама психиатрия (как говорится, по определению) не владеет абсолютными критериями. Считать ли изувера Чикатило, не только насиловавшего и убивавшего женщин, но и терзавшего трупы, тяжким психопатом? По всем признакам именно так. Очевидны и причины столь тяжкой психопатии: сталинская коллективизация привела к тягчайшему голоду, и Чикатило ребенком был свидетелем каннибализма. Его брат был убит и съеден.
Однако, признав это, суд должен был определить не смертную казнь преступнику, но лишь принудительное лечение больному. Нетрудно было предвидеть при этом реакцию общества. И психиатры склонились к тому, что Чикатило ответственен за содеянное. А президент Украины утвердил смертный приговор, несмотря на то, что страна присоединилась к конвенции об отмене этого вида наказаний.
Часть 1-я этой работы (опубликованная выше: «MEIN KAMPF» в зеркале психиатрии») вызвала естественную живую реакцию прежде всего в Израиле **. В нескольких общественно-политических еженедельниках возникли дискуссии. Спорящие отнюдь не были единодушны. Кое-кто соглашался даже с утверждением, что-де «Гитлер был один из нас».
Большинство, впрочем, склонялось к мнению: да, «один из нас», но только в том смысле, что Гитлер (как и Чикатило) принадлежит к роду человеческому. Что это доказывает? Упоминалось в этой связи, что слова род и урод одного корня. Подавляющее большинство людей имеет те или иные психические отклонения - синдромы, комплексы (по Фрейду), фобии; есть определенный процент очевидных психопатов, - но, между прочим, большинство даже последних тоже включено в обычную жизнь. Психопатами были гениальный Гоголь, знаменитый Ван Гог, великий Паскаль...
Некоторые сочли, что «в решении Гитлером различных вопросов, в том числе и еврейского, была своя логика. Преступная, но логика». «В людоедской деятельности Адольфа Гитлера реализовалась определенная философская программа, а вовсе не маниакальное опьянение кровью безвинных жертв».
Иначе говоря, психопатия здесь ни при чем.
Последовало возражение другого читателя: «Какая ж такая философская доктрина заставляла Гитлера упиваться кровью малых сих столько лет и в таких количествах? Фашизм? Но, при всем омерзении к итальянскому дуче, мы знаем, что его деяниям далеко до гитлеровских. Антисемитизм вовсе не всегда пахнет кровью и уж почти никогда не принимает вид такой конвейерной мясорубки, как та, которую устроил Гитлер».
Приведенные одними диспутантами сравнения нацизма с коммунизмом, вызвали возражения других: «Неужто марксизм повинен? В опубликованных текстах, во всяком случае, это философия совершенно овечья. Ну, хотели малость поэкспроприировать - пограбить, иначе говоря, но, право, это детские игры в песочнице по сравнению с тем, что совершил Гитлер».
Мнение, разумеется, несколько наивное.
Гитлера со Сталиным отождествляли многие: «Возникают вопросы, которые следует задать психиатрам - это по их части. Во-первых насчет этиологии. (Этиология – учение о причинах болезни. – М.Т.) Все распространенные рассуждения о плохих отцах, недоразвитых семенниках, сросшихся пальцах, усохших конечностях и т.п. ничего еще не объясняют. В тех или иных сочетаниях эти беды есть у половины человечества, но это не приводит к кровавым рекам и хрусту костей, как в случаях Гитлера и Сталина. Здесь полный простор для работы психиатров и врачей других специальностей. Занялись бы всерьез - быть может, и медицина кое в чем сдвинулась бы с мертвых точек...»
Доказательства – очевидные для специалиста – того, что эти два феномена с позиций психологии представляют собой совершенно разные типы, требуют отдельной работы.
Возникали и сравнения фюрера с современным нам персонажем: «Не кажется ли, что Гитлер до своего прихода к власти очень похож на Жириновского начала 90-х? Вспомним, как с бутылкой в руках, окруженный приспешниками, наш Вовик нагло расхаживал между столами в новогоднюю ночь после того, как более четверти российских избирателей отдали ему свои голоса. И тоже, вместе с тем, как и у Гитлера в «Mein Kampf» затаенные сомнения в своем происхождени и, в своей сексуальной состоятельности, жалобы на убогое детство и сирую юность. И ведь неизвестно, что наворотил бы еще этот наш современник, ввергнутый во власть силой исторических обстоятельств....»
Сам Жириновский, впрочем, настаивает на своем сходстве не с Гитлером, а с Муссолини: «Может быть, в меня переселилась душа Муссолини. Реинкарнация. Его повесили в 1945-м, а в 1946-м он родился в моем теле, и вот сегодня я здесь. Закономерно» («Огонек» № 8, 2001).
Что ж, сам Гитлер поначалу с похвальной скромностью отзывался о Дуче как о своем наставнике и метре...
Были и суждения «этически непереносимые», как считали диспутанты, несогласные с ними: «Гитлер, к несчастью для мира, был человеком исключительных дарований. Давно пора забыть глупую болтовню о "бесноватом ефрейторе" и т.п. О Гитлере следует говорить серьезно. Что, конечно, не значит - с любовью и уважением... Гитлер любил и знал историю, толкуя события прошлого таким образом, чтобы они подтверждали его концепцию исторического процесса...»
Возражение: «Ох, не надо нам про исторические концепии безумцев-изуверов! Расистская теория и практика, действительно, существовала и существует. Страшнее ее не придумаешь. Марксистская тоталитарная система, действительно, существовала и существует. Опаснее ее не вообразишь. Но доминанта Гитлера и Сталина состоит не в концепциях и теориях, а в каннибальской страсти уничтожать людей и наслаждаться их немыслимыми страданиями...»

 

     * * *

    
Являлся ли Гитлер «человеком исключительных дарований»? В сложной ситуации веймарской Германии он оказался актуальной фигурой – как Ленин в послефевральской России, как Сталин, как Муссолини в послевоенной Италии, Мао в Китае, увязшем в войне, Ким Ир-сен, советский выкормыш, фактически основавший династию, Пол Пот, истребивший треть своего народа и т.д. и т.п. Все эти (и еще по меньшей мере десятка полтора личностей) казались (и кажутся) исключительными (Фюрер Тысячелетнего Рейха, Корифей науки, пламенный Дуче, Великий Кормчий...), но само их очевидное сходство и обилие на единицу времени (немногим более полувека) показывает, что это не совсем так. Вернее бы сказать, исключительна судьба этих фигурантов, стечение исторических обстоятельств, их породившее, но не сами они.
Послушаем еще раз Гитлера и представим воочию реальную картинку. Гитлер: «Природа не выносит смешения рас... С количественной стороны слабое всегда имеет перевес над сильным. Но природа вносит известную поправку в пользу более сильного, ставя слабое в более тяжелые условия существования... Природа противится спариванию слабых существ с более сильными. Но еще в большей степени противно ей смешение высокой расы с нижестоящей». И т.д.
А вот впечатление одного из слушателей этих сентенций:: «Мне пришлось видеть Гитлера в непосредственных близости. Лицо и голова – плохая раса, помесь. Низкий, убегающий назад лоб, некрасивый угреватый нос, широкие скулы. Перхоть на воротнике. Коротко подстриженная щетка усов в ширину носа придает лицу нечто вызывающее. Выражение лица не такое, какое бывает у вполне владеющего собой человека, повелевающего, а безумно возбужденное. Частые судороги лицевых мускулов. Общее выражение счастливого самодовольства» (Профессор фон Грубер, «Эссенер фольксвахт» от 9 ноября 1929 г).
Профессор, судя по всему, отнюдь не был чужд расовой теории, - но не в таком исполнении.
Впрочем, Гитлер был достаточно профессиональным политиком (не ниже всё того же Муссолини) и в решении многих вопросов руководствовался, разумеется, логикой. В своем интервью накануне прихода к власти он отвечает на вопрос: «Что вы сделаете послезавтра, например, с акционерным обществом Круппа, если завтра получите власть в Германии? Останутся ли в неизменном виде у акционеров собственность, прибыли и руководство?» Гитлер: «Разумеется. Разве вы думаете, что я настолько безумен, чтобы разрушить хозяйство?»
Вспомним, что Ленин, придя к власти, принялся даже отменять деньги, полагая, что экономические отношения могут зиждиться - как в первобытности - на натуральном обмене. Затея сразу же провалилась. Но философия большевизма в реальности означала бессудные конфискации в городах, разорение товарных крестьянских хозяйств (в последующем – коллективизацию)... Результатом, как известно, был повальный голод, унесший больше людских жизней, чем фронты гражданской войны, и повторившийся в 32-33-м годах.
Тогда как здравые слова Гитлера были подкреплены делом. Уже 6 июля 1933 г. на собрании имперских наместников он заявил: «Особенно важно поддерживать порядок в экономическом аппарате... потому что экономика есть живой организм, который нельзя преобразовать одним махом. Она строится на первичных законах, глубоко укоренившихся в человеческой природе».
Да, в этом вопросе он не был «настолько безумен». Но логикой, далеко не безумной, руководствовался и Иван Грозный, давно признанный тяжким психопатом, при сокрушении Казанского и Астраханского ханств, при создании опричнины как государевой гвардии и установлении торговых связей с Англией...
К несчастью народов, ефрейтор Гитлер задолго до бездарных французских и польских генералов, да и советских, оценил стратегические возможности новой техники. Танковые прорывы и парашютные десанты явились новацией в военном деле.
Нельзя, не покривив душой, отрицать и определенные художественные способности Гитлера. Ему претила бездарная претенциозность модернизма. Его рисунки с натуры уголков Вены (других я не видел) отмечены ясностью и простотой.
Впрочем, войдя во власть, он поощрял гигантоманию и пошлую псевдоантичность казённых архитекторов рейха, скульпторов и живописцев...
Возвращаясь к тому же царю-извергу, вспомним, что и он не был обделен талантом. Его переписка с опальным боярином Андреем Курбским – литературное явление 16-го века.
Да и редки ли психопаты (что отмечалось выше) среди художественных натур и даже состоявшихся творцов?..
Как бы в подтверждение формулы лондонского культуролога в дискуссиях цитировались слова «знаменитого психоаналитика Эриха Фромма»: «Среди нас живут сотни и сотни потенциальных фюреров». Т.е. опять вариации на все ту же тему: «Гитлер был один из нас». Но не похоже, чтобы сами эти диспутанты чувствовали в себе подобные задатки. Как и подавляющее большинство психически нормальных людей. Значит, наверное, - не «из нас», но как исключительная патология.
Цитированная работа Фромма: «Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии». Другое аналогичное исследование этого неофрейдиста: «Анатомия человеческой деструктивности». Глава из этой книги: «Генрих Гиммлер: клинический случай садизма»...
Как видим, в обоих случаях утверждается клиническая форма психопатий.
Не соглашусь, однако, с непосредственным диагнозом. Своей обширной работой Фромм никак не убеждает (как бы субъективно мы ни были к этому готовы) в наличии у Гитлера специфической некрофилии. Жаль, конечно; это упростило бы наши рассуждения. Слишком очевидна умозрительность выводов самого Зигмунда Фрейда, с чьей психоаналитической кушетки встал, так сказать, Эрих Фромм. Вот типичное умозаключение метра: «Галстук, например, не только потому, что имеет продолговатую форму, служит характерным атрибутом мужчины, но и потому, что галстук можно выбрать себе любой, - свобода, совершенно недопустимая относительно истинного значения этого символа»... (Фрейд, «Толкование сновидений»).
При некоторой фантазии нетрудно понять, что почти всякий из окружающих нас предметов что-то да «символизирует». Только вполне ли это научный уровень рассуждений?
Вот и Гиммлер, вопреки Фромму, – удобно нам так думать или нет – по природе своей не был садистом. Никакой эпизод его детства не свидетельствует об этом. «В конце августа 1942 г. Гиммлер в ходе инспекционной поздки остановился в Минске и решил поприсутствовать на очередной казни заключенных... Однако, когда Гиммлер, по приказу которого и производились эти массовые убийства, увидел, как падают несчастные, включая женщин, как продолжают они шевелиться и слабыми голосами звать на помощь, он утратил вдруг свою вошедшую в поговорку бесстрастность и упал в обморок, как самый заурядный «интеллигент»» (Jacques Delaru. Histoire de la Gestapo. Париж, 1962).
Похоже ли это на садизм, т.е. упоение чужими мучениями? Налицо слабый психический тип, парализованный патологической волей психопата фюрера, в которого Гиммлер прямо-таки истово верует. Биографы единодушно отмечают, что Генрих в детстве был тихим, послушным мальчиком.
Но вот тот же эпизод в изложении Эриха Фромма («Анатомия человеческой деструктивности», глава «Генрих Гиммлер: клинический случай садизма»): «В 1941 г. в Минске (у Delaru годом ранее. – М.Т.) Гиммлер наблюдал массовые казни и был потрясен этим зрелищем. «Тем не менее, - сказал он, - я рад, что мы на это посмотрели. Тот, кому надлежит принимать решения о жизни и смерти, должен знать, как выглядит смерть и что он велит делать своим подчиненным»..
Фромм попросту опустил не укладывающийся в его удобную концепцию обморок Гиммлера, важнейший факт для психологического анамнеза. Ну да, как же, Гиммлер, глава гестапо, – и не садист! Гитлер, сгубивший миллионы, - и не некрофил!.. Психоаналитик не замечает здесь схематичность и стереотипность собственного мышления.
После произошедшего в Минске Гиммлер поставил задачу своему ведомству срочно найти форму умерщвления, скрытую от самих палачей. Были изготовлены автофургоны с подачей выхлопных газов в закрытый кузов, лишенный вентиляции, - душегубки. Такая вот нежная забота о душевном здравии подчиненных!.. Фанатичный до мистицизма обер-исполнитель гитлеровских приказов (но, как видим, не садист, если взглянуть с позиций психиатрии, а не обыденной логики) и, между прочим, отличавшийся особым бескорыстием среди коррумпированной нацистской верхушки, - таков этот «верный Генрих», как называл его сам фюрер.
Для Гиммлера чрезвычайно характерна речь, обращенная к руководителям СС и полиции в Познани (Польша, 1943 г.): «...Я также хочу поговорить с вами откровенно на достаточно тяжелую тему. Я имею в виду эвакуацию евреев, уничтожение еврейской расы... Большинство из вас видели, как в единую кучу свалена сотня трупов... а пять сотен? а тысяча? Пройти через это и остаться, не принимая во внимание исключения, вызванные человеческой слабостью, хорошими людьми, - вот что является высшей степенью закалки. Вот страница нашей истории, которая не написана и никогда не будет написана». (Подчеркнуто мной).
С позиций психиатрии я и Гитлера, увы, не назвал бы садистом. Сам он отнюдь не упивался зрелищем мучений (как, скажем, Калигула, Иван Грозный, Иди Амин, Саддам Хусейн..). Как бы закрывал глаза и затыкал уши. Как бы витал над реальностью, им же вдохновленной и созданной. Что, впрочем, ничуть не обеляет этого теоретика душегубства.
Приближенные Гитлера отметили резкое изменение (!) его поведения, личности как таковой, после неудавшегося покушения 20 июля 1944 г. Вот тогда (но не раньше!) он сам разработал сценарий жестокой казни заговорщиков и просматривал кинопленку, фиксировавшую их мучения...
Разумеется, и психология и психиатрия, пусть не совсем точные, но – науки. И трафаретным суждениям (Гитлер – некрофил, Гиммлер – садист...) здесь не место. Не некрофил Сталин и отнюдь не садист, между прочим, Берия (в отличие, видимо, от Ежова). Другое дело, что все они достойны были виселицы.
Современный адепт Фрейда, популярный философ Борис Парамонов едва ли не у каждого литературного классика «обнаруживает», что называется за глаза, гомосексуальный или инцестуальный комплекс. Не обошел он своим вниманием и Гитлера. Находит ли это не умозрительное, а реальное подтверждение? Профессор университета Бремена Лотар Махтан выпустил в 2001 г. новую биографию фюрера. В книге раскрыт «главный секрет» Гитлера – всю жизнь он, будто бы, был гомосексуалистом. Несмотря на то, что предположения о нетрадиционной сексуальной ориентации Гитлера высказывались неоднократно, впервые, видимо, они получили документальное подтверждение в труде бременского профессора.
Не поручусь, впрочем, в истинности его утверждений..
Двадцатилетний Адольф приехал в Вену, известную своими гомоэротическими традициями, и именно там встретил своего первого друга Августа Кубичека. В книге Махтана есть свидетельство Кубичека о романтических отношениях с Гитлером: «Многие принимали нас за братьев, видя, как мы похожи и как нежны друг с другом»...
Утверждается, что увлечение мужчинами началось у Гитлера в ранней молодости; порой, за неимением постоянных любовников, он пользовался недорогими проститутами.
В книге, кроме многочисленных любовных историй Адольфа Гитлера, содержится упоминание о том, что проникновение в голубую тайну фюрера грозило смертью всякому, кто осмеливался приподнять завесу секретности. Тех, кто пытался шантажировать Гитлера, после того как побывал в его постели, ждала неминуемая смерть. Так был расстрелян Эрнст Рем, начальник штаба штурмовых отрядов, и другие экс-любовники фюрера.
Ко всему прочему, заключает бременский профессор, Гитлер, вероятнее всего, был импотентом. Во всяком случае, многие из его партнеров прозрачно намекают на это. (Как это сочетается с гомосексуальностью, судить не мне).
Впрочем, нетрадиционная ориентация ничуть не помешала Александру Македонскому быть Великим, а Цезарю быть Цезарем. Суть, повидимому, не в этом.
И как же не упомянуть здесь, что Гитлер еще в пору своего восхождения к вершине власти имел потрясающий успех у дам (возможно, без обычных последствий), пленявшихся не только страстностью его публичных выступлений, но и «галантерейным», в довоенном (до 1914 г.) венском стиле, обхождением со слабым полом.

 

     * * *

 

    
Приверженцы здравого смысла пытаются найти какие-то резоны нацистского душегубства, вдохновленного Гитлером. Политическая необходимость? Личная выгода? Еще что-то?.. «Гитлер лучше, чем кто-либо другой, понимал, что реализуемая на практике ненависть, - это мощное оружие, и он это оружие с невиданным успехом использовал».
Да, понимал - и этому посвящены целые главы «Mein Kampf». Да, использовал - тому тьма примеров. Но какими резонами можно объяснить существование гитлеровских лагерей смерти вплоть до мая 45-го? Немцы оккупировали Венгрию лишь в марте 1944 г., когда Советская армия стояла уже в Карпатах, за сто километров от границы. Тут же в Будапешт «со специальной миссией» прибыл Адольф Эйхман, директор «еврейского» отдела IV управления РСХА. За два месяца он сумел вывезти в Освенцим почти полмиллиона из 700 тысяч венгерских евреев. Срочно требовались составы для эвакуации немецких войск, застрявших на Балканах. Но неукоснительный приказ гнал эшелоны, переполненные женщинами, детьми и стариками, к газовым камерам и крематориям...
25 августа 1944 г. был освобожден Париж. А из оккупированной северной Франции срочно вывозили евреев в сохранившиеся еще лагеря смерти. Какие уж тут резоны!..
Сразу после войны я заканчивал в Киеве украинскую школу № 49 им. П.Г. Тычины «зараженную (как мне сообщили позднее при допросе) националистическими настроениями». Достаточно сказать, что трое всего-то из дюжины (послевоенные годы!) учащихся моего девятого класса (Пронькин, Пидопличко, Хоменко; имен, к сожалению, не помню) были арестованы и приговорены «за национализм» к длительным срокам.
Большинство моих однокашников пережили оккупацию. Не припомню, чтобы кто-нибудь сожалел об уничтожении киевских евреев. Увы, это так. Но вспоминали о страхе, вдруг охватившем щирых украинцев после Бабьего Яра. Они тут же почувствовали свою потенциальную обреченность. Гитлеровцы предстали в образе уэллсовских марсиан с непредсказуемой внечеловеческой логикой, способными к любым действиям. Так оно и было. Очевидно, что антинемецкое партизанское движение поддерживалось подобными настроениями. Не потому ли наиболее активным было оно в Белоруссии, где ввиду плотности еврейского населения Холокост был особенно нагляден и симптоматичен?..
Еще в 1922 г. в частной беседе с майором Йозефом Геллом Гитлер поначалу упирает на так сказать практическую сторону вопроса: для пользы «дела» надо-де «разжечь в широких массах чувство ненависти к евреям». Но, как было ему свойственно, тут же входит в раж (подобно Шарикову в «Собачьем сердце» Михаила Булгакова: «Уж я их (котов) душил-душил, душил-душил!...»): «Борьба с евреями будет столь же популярна, сколь и успешна... Я поставлю столько виселиц, например, на Мариенплац в Мюнхене (центральная площадь перед ратушей. – М.Т.), сколько позволит уличное движение. И на них буду вешать евреев одного за другим, одного за другим, и они будут висеть, пока не провоняют. Как только снимут одного, сразу на его место повесят другого – и так до тех пор, пока в Мюнхене их не останется ни одного. Точно то же самое произойдет и в других городах, пока Германия от них не очистится».
Отбросив сантименты, вдумаемся: да был ли когда-либо рациональный резон в поголовном уничтожении народа? Не предполагая воевать с Гитлером, Сталин хладнокровно уничтожил польских пленных офицеров, полных стремления восстановить нагло попранную независимость отечества. Но одновременно пускал в страну беженцев-евреев, цинично полагая, что в том и другом случае поступает политически правильно.
Переменились обстоятельства – и Сталин противовесом польской Армии Крайовой, руководимой из Лондона, приказывает создать карманную Армию Людову. Решение, в его понимании, опять же – политическое...
После разнузданной расовой пропаганды резон для Гитлера был бы, вероятно, в использовании рабского труда «недочеловеков». Или в создании «штрафных батальонов», на манер сталинских, для смертельных операций на фронте. Да мало ли как возможно использовать реальную живую силу, руководствуясь абсолютно циничными мотивами. В невероятном напряжении сил обеих сторон даже сравнительно скромная в данном раскладе величина как евреи вполне могла по иному склонить чашу весов.
Вспомнить хотя бы, что в 1918 г. евреи черты оседлости в массе своей приветствовали немецкую оккупацию, полагая в дисциплинированных кайзеровских военных (после гайдамацкой и петлюровской вольницы) цивилизаторов-европейцев...
18 сентября 1942 г. (бои под Сталинградом!) генерал Курт Фрайхер фон Гиенат обратился к Гитлеру, отметив нехватку трудовых резервов и то, что труд еврейских рабов должен быть использован в интересах Германии. Текст был выдержан в сугубо нацистском духе: «Необходимо уничтожить евреев так быстро, как это возможно, но не нанося ущерба необходимым для продолжения войны работам».
Уже 30 сентября фюрер отправил чересчур прагматичного генерала в отставку и приказал «принять меры против тех, кто думает, что служит интересам военной индустрии, а на самом деле поддерживает евреев и их интересы».
Вот Сталин в феврале 1942 г. в условиях отчаянного положения своей страны, предлагает противнику подобие ленинского «похабного Брестского мира». В лично им написанных «Предложениях немецкому командованию» есть и такое: «4) СССР готов будет рассмотреть условия об объявлении мира между нашими странами и обвинить в разжигании войны международное еврейство в лице Англии и США, в течение последующих 1943-1944 годов вести совместные боевые наступательные действия в целях переустройства мирового пространства (схема № 2)».
Исключительно заманчивое предложение фюреру после недавнего разгрома немцев под Москвой. Для Сталина евреи здесь лишь сугубо разменная монета. Но Гитлер именно их ставит во главу угла. В ходе непосредственных переговоров в Мценске представителей советского и германского командований 20-27 февраля первым встречным требованием было выдвинуто следующее: «Правительство СССР должно незамедлительно покончить с еврейством. Для этого полагалось бы первоначально отселить всех евреев в район дальнего севера, изолировать, а затем полностью уничтожить. При этом власти будут осуществлять охрану внешнего периметра и жесткий комендантский режим на территории группы лагерей. Вопросами уничтожения (умерщвления) и утилизации трупов еврейского населения будут заниматься сами евреи». («Кто есть кто», журнал Русского биографического института, Москва, № 5‘2002, с. 67).
То есть именно это надлежит осуществить на глазах у всего мира (и прежде всего союзников по антигитлеровской коалиции) еще в преддверии собственно переговоров (!), жизненно необходимых тогда не только Сталину, но и самому Гитлеру.
Как видим, юдофобия фюрера была для него отнюдь не пропагандистским клише.
«Я не могу понять, в чем прежде всего заинтересован фюрер: в победе Германии или в уничтожении евреев», - в отчаянии произнес летом 1944 г. командовавший антисталинской Русской Освободительной Армией Андрей Власов.
Но Гитлер, как видим, руководился не резонами, а синдромами. Отметим попутно, что психопаты такого рода обладают особой властью над толпой, потому что сами ни в чем не сомневаются. В их голосе истовая, завораживающая убежденность.
Последний аргумент в подтверждение клинического синдрома у Гитлера -написанное им накануне самоубийства «Политическое завещание», в котором он попрежнему обязывал «руководство нации и общества... строжайшим образом соблюдать расовые законы и оказывать безжалостное сопротивление всемирным отравителям мира для всех народов – интернациональному еврейству»*****.

Тут уж ни убавить, ни прибавить. Очевиден психопат, одержимый idee fixe. На языке психиатрии (как было сказано выше) - параноик. Вот она, подлинная подсознательная причина его ненависти к евреям. Стимул, руководящий им на протяжении жизни. «Паранойяльный (параноидальный) синдром – система сверхценных идей или бредовых суждений при отсутствии галлюцинаций и изменения сознания, а также без выраженных изменений личности. В бредовых разработках больные опираются на реальные факты и события внешнего мира или собственные внутренние ощущения, но толкуют или интерпретируют их предвзято и односторонне, придерживаясь искажённой, т. н. «кривой логики» и подкрепляя свои суждения цепью доказательств, далёких от объективности и игнорирующих её. Паранойяльные идеи формируются исподволь и отличаются стойкостью и постоянной разработкой бредовой системы доказательств с привлечением всё новых обоснований, с интерпретацией прошлого в соответствии с основным содержанием бредовых идей. Поведение больного паранойей в ситуации, не относящейся к бреду, остаётся правильным, сохраняется трудоспособность, не происходит выраженных изменений личности». (Справочник фельдшера. Под редакцией проф. А..А. Михайлова. Том 1, гл. 5. «Основные психические заболевания, симптомы и синдромы психических расстройств». Москва. Издательство «Медицина», 1990, стр.406). На этот раз я намеренно цитирую не выдающегося психиатра профессора Ганнушкина, и даже не Справочник врача, но - Справочник фельдшера, чтобы подчеркнуть, что для практической медицины случай Гитлера более чем банален.

 

     * * *

    
И последнее.
«Можно не любить евреев, даже ненавидеть, но – не мистически... Неужто немцы не видели, что избирают психопата?.. Неясно до сих пор, почему за маньяками-убийцами двинулись толпы обезумевших сторонников и фанатиков. Неодолимый страх собственной погибели? Наркообразное одурение толпы? Ощущение собственной ущербности и желание захватить места преуспевающих соседей?..»
Я опять цитирую израильских диспутантов.
Что ж, сошлюсь здесь на компетентное мнение А.К. Толстого (его замечание к драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного»): «При чтении источников книга не раз выпадала у меня из рук, и я бросал перо в негодовании не только от мысли, что мог существовать такой Иоанн Четвертый, сколько от той, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования».
Все это, согласитесь, уже иная тема, несравненно более объемная и сложная, чем заявленная здесь.

 

     * * *

   

* «Mein Kampf» (ИТФ «Т-Око», место издания не указано, 1992); страницы: 6, 46-47, 50-53, 56-57, 68-69, 107, 114, 127, 150, 153, 155, 157, 171, 188, 194, 204-208, 227, 230, 239-240, 248 (сноска), 252-253, 256-257, 265, 270, 273-276, 279, 294-296, 384 (сноска), 556-557, 579, 585.
** Цитируются материалы дискуссии в израильских еженедельниках «Еврейский камертон» за 21 декабря 2000, 11 января, 1 и 22 февраля, 15 марта 2001 и – «Семь дней» за 5 апреля 2001.
*** Речь Черчилля 22 июня 1941 г. – Уинстон Черчилль. Вторая мировая война. Книга V, гл. 20 «Советская Немезида» (Нью-Йорк, изд-во им. Чехова, 1955 г., стр. 406-407).
**** «В поисках здравого смысла» (М. 1991), «Историософия. Мировая история как эксперимент и загадка» (М. 1993), работа «Почему китайцы не открыли Америку» («Проблемы Дальнего Востока» № 6‘1989, №№ 1 и 2‘1990), некоторые другие.
***** «Мировые войны ХХ века», книга 4, стр. 565.

Прочтено: 3476      

ОтличноОчень хорошоХорошоНормальноПлохо