Еврейская мессианская синагога Врата Сиона

В настоящее время вряд ли кто будет оспаривать тот факт, что потребление алко-гольных напитков приносит много вреда обществу, много горя людям и разоряет госу-дарство. Между тем вопрос о том, как избавить людей от этой вредной привычки, не так-то прост. По этому поводу высказываются советы и предложения самого противоре-чивого характера.

Академик АМН СССР, лауреат Ленинской премии Ф. Г. Углов, автор известных книг «Сердце хирурга», «Человек среди людей». «Живем ли мы свой век (в соавторст-ве), свою новую работу посвящает животрепещущей теме: как уберечь здоровье чело-века, как добиться того, чтобы каждый жил яркой полнокровной духовной жизнью, не растерял себя как личность, как творец? Автор размышляет над тем, как бороться с антиподами нашей морали, образа жизни и прежде всего с пьянством, показывает тяж-кие последствия этого пороки. Книга построена на большом жизненном материале, ин-тересных исследованиях медиков. К ЧИТАТЕЛЮ Вот мы и встретились снова... Откровенно скажу: каждая такая встреча радует. И тревожит... Найдем ли мы общий язык, поймем ли друг друга, отзовутся ли в читательском сердце те тревоги и на-дежды, которые всецело занимают меня? Протянем ли мы друг другу руки, как едино-мышленники, помощники? Или между нами ляжет полоса отчуждения и холодного рав-нодушия? Нынешняя встреча особенно волнует. И не только потому, что за страницами этой книги - многолетние исследования, мучительные размышления, вереницы человеческих судеб и историй, опыт всей жизни и взгляд в наше завтра. Дело еще и в том, что тема нашего разговора достаточно щепетильная, личностная, хотя она и имеет огромное об-щественное значение. И, увы, тема малоприятная - об алкоголе и его последствиях. Но не спешите на этом основании закрыть книгу. Постарайтесь прочитать ее до конца. Убежден, что эта на первый взгляд набившая оскомину тема большинству из-вестна весьма поверхностно. Тем более что алкогольная ситуация приобрела ныне зна-чительную остроту, она вызывает серьезную озабоченность общественности. В настоящее время вряд ли кто будет оспаривать тот факт, что потребление алко-гольных напитков приносит много вреда обществу, много горя людям и разоряет госу-дарство. Между тем вопрос о том, как избавить людей от этой вредной привычки, не так-то прост. По этому поводу высказываются советы и предложения самого противоре-чивого характера. Может быть, это связано с тем, что население не имеет ясного пред-ставления об алкогольных напитках и их влиянии на организм человека, а сведения, ко-торые оно много лет получало из книг, кинофильмов, прессы, часто расходилось с тем, что говорит об алкоголе наука и что мы видим в жизни. Одни ратуют за культуру потребления спиртного и даже рекомендуют обучать детей этому "искусству" с раннего возраста, другие советуют пить лишь сухие вина и утверждают, что они не только безвредны, но и полезны, третьи доказывают, что лучше всего употреблять водку, но в меру. И т. д. и т. п. Такое разноголосье дезориентирует человека и может привести к неправильным выводам. Ныне положение дел меняется к лучшему, но многое еще надо уяснить и осоз-нать, чтобы понять до конца, какой непоправимый вред несет алкоголь человеку и об-ществу. Мне, как хирургу, уже более 50 лет приходится оперировать людей, и я постоянно видел и вижу, какие глубокие и необратимые изменения возникают в организме челове-ка под влиянием алкоголя. Эти яды очень коварны. Долгое время они ничем себя не проявляют, и человеку кажется, что дурман этот легок и приятен, создает видимость ве-селья и хорошего настроения, словом, совершенно безобиден. Его уже тянет к алкоголь-ным напиткам, и он охотно поддается желанию еще и еще раз одурманить себя ими. А между тем в человеке идет накапливание тех тяжелых последствий, которые в конце концов расстраивают его здоровье и на 15-20 лет сокращают и без того слишком корот-кую человеческую жизнь. Самые опасные из этих последствий - те изменения, которые происходят после приема алкоголя в мозгу. Научными данными твердо установлено, что благодаря уси-ленной концентрации алкоголя в коре головного мозга происходит склеивание красных кровяных телец и создаются условия, при которых нейроны гибнут в больших количе-ствах. После каждого приема спиртных напитков в коре головного мозга остается целое кладбище нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. И чем больше выпито этого яда, тем обширнее разрушение мозга. Вот почему, несмотря на миллиарды нервных клеток, которыми природа нас пре-дусмотрительно наградила, их гибель происходит столь интенсивно, что уже довольно быстро у человека проявляются признаки деградации умственных способностей. Изме-нения в мозгу происходят постепенно, они долго остаются незамеченными, поскольку касаются самых высших отделов коры головного мозга, где происходит активная мыс-лительная работа, где возникают самые сложные ассоциации. Со временем это сниже-ние умственного уровня человека становится более выраженным и заметным прежде всего по результатам его творчества, по его изменившемуся характеру. Не может оставить равнодушным каждого патриота своей Родины и появление умственно неполноценных детей как результат употребления спиртных напитков их ро-дителями. Давно известно, что народ, не употребляющий алкогольные напитки, при прочих равных условиях является более здоровым в физическом, умственном и нравст-венном отношениях, чем тот, у которого потребление алкоголя получило широкое рас-пространение. При массовом употреблении алкоголя увеличивается число людей с явлениями преждевременной деградации, безнравственного поведения. Еще Аристотель метко за-метил: "Опьянение есть добровольное сумасшествие человека". В течение миллиардов лет на планете Земля создавалось чудо, может быть, един-ственное во всей вселенной - разум человека. Это потребовало преодоления множества препятствий. А ныне ясный и чистый человеческий разум, увы, по воле самих людей уничтожается наркотиками, среди которых самым опасным и широко распространен-ным является алкоголь, яд, который в состоянии не только остановить прогресс челове-ческого гения, но и привести его к деградации. Партия и правительство принимают решительные меры против алкоголизма. В апреле 1985 года Политбюро ЦК КПСС всесторонне обсудило вопрос о борьбе с пьян-ством и алкоголизмом. Рассматривая преодоление этого уродливого явления как соци-альную задачу большой важности, ЦК КПСС одобрил целый комплекс мер по усилению борьбы с пьянством и алкоголизмом и устранению их из жизни нашего общества, была подчеркнута важность широкого развертывания антиалкогольной пропаганды. Строки этого документа обращены к каждому из нас. И каждый должен осознать одну простую истину: трезвость - вот норма нашей жизни. Те, кто призывает к "умерен-ной" дозе, "культуре" потребления спиртных напитков, сами находятся в плену у алко-голя. Пьянство и культура несовместимы ни в каких видах и "пропорциях", это антипо-ды. Особенно вредно пьянство в молодом возрасте. Поэтому свою книгу я обращаю прежде всего к молодежи, к тем, кто создает наше сегодняшнее и завтрашнее могущест-во. Помыслы, устремления и образ жизни современной молодежи во многом будут оп-ределять облик нашего народа в XXI веке. И я мечтаю видеть молодых людей нравст-венно и физически здоровыми, духовно богатыми, истинными патриотами социалисти-ческого Отечества. ВОСПОМИНАНИЯ ДЕТСТВА И ЮНОСТИ Как-то еще в дореволюционное время, когда мы жили в Киренске, говорит мне мама: - Феденька, сбегай позови Гриба Соленого. Я в это время читал какую-то инте-ресную книгу и, увлекшись, расслышал только последние два слова. Схватил кастрюль-ку, побежал в погреб, где у нас не переводились грибы, засоленные в бочке с осени, и принес их маме. - Вот, мама, я принес соленых грибов! - Нет, Феденька, ты невнимательно меня слушал. Я просила тебя сбегать на квар-тиру к Грибу Соленому и позвать его к нам, Я с недоумением уставился на маму. - Как можно приглашать соленого гриба? - Разве ты не знаешь нашего печника, Гриба Соленого? Он прекрасно умеет чи-нить печь, а наша что-то стала плохо гореть и часто дымит. Если только он в состоянии, пусть придет сейчас же. - А почему он может быть не в состоянии? Он что, очень болен? - Нет, Феденька, он не болен, но он очень сильно пьет. Жаль человека. Такой хо-роший мастер, а вот губит себя этой проклятой водкой. Кто только выдумал ее. Сколько она хороших людей сгубила. Мама нас всегда называла ласкательными именами. Ни разу за всю жизнь я не слышал, чтобы она сказала "Федька". Редко скажет "Федя", а чаще - "Феденька". И так ко всем детям. Уже будучи взрослым, я часто задумывался над этим. Отку-да у этой простой неграмотной русской женщины столько добра и ласки? С какой любо-вью и уважением относилась она ко всем. И если в моих делах находят доброту к лю-дям, то все это мне передано от мамы. Я сбегал по указанному адресу. Гриб Соленый сидел за столом, на котором стояла бутылка со светлой жидкостью. Эту жидкость он наливал в жестяную кружку, выпивал и закусывал луковицей с черным хлебом. Когда я ему сказал, зачем пришел, он сразу же отставил свою скромную трапезу и, надев рваную фуражку, пошел со мной. - Я Настасье Николаевне никогда не откажу и всегда все сделаю. Я ее очень ува-жаю. Такая добрая душа! И, провозившись около печки часа два, он исправил ее. Мама, очень довольная, сразу же затопила печь, и, радостная, заявила, что та топится как надо. Она усадила Гриба Соленого за стол, принесла ему выпить, хорошо покормила и уплатила ему, хотя он денег сначала не брал. Ушел печник очень довольный таким сердечным отношением к нему. За годы нашей жизни в Киренске я еще не раз встречал этого человека и неодно-кратно разговаривал о нем с другими. В городе никто не знал ни его фамилии, ни имени и отчества. Все звали его Грибом Соленым, а почему, никто мне так и не смог объяс-нить. Несмотря на его внешнюю грубость, он был деликатный человек, никого не ос-корблял, и если уж на кого сердился, то его самое большое ругательство было: "Эх ты, гриб соленый!" Вероятно, так его и прозвали Грибом Соленым. Он был известен на весь город тем, что часто ходил по домам на заработки. Все удивлялись, как может он так хорошо работать, будучи сильно пьяным. Был он мастер по укладке и ремонту печей. Лучше его никто у нас этого не делал. Сложенные им печи всегда топились хорошо и никогда не дымили. Если какая-то печь была не в порядке, стоило только пригласить Гриба Соленого, и после того, как он "по-колдует" над ней, она начинала гореть и греть совсем по-другому. Он был буквально кудесником печей, и все старались заманить его к себе, если надо было сделать или от-ремонтировать печь. Печь в Сибири - это самое главное. Без нее человеку жизни нет. В каждом доме, как правило, была одна русская печь - это действительно уникальное творение русского человека, в котором сказалась глубокая народная мудрость. Одна печь, а исполняет все необходимое: и кашеварит, и хлеб знатный печет, и избу греет. Пища в печке всегда го-рячая, а на печке всегда тепло. Здесь и спят, и от недугов лечатся. Нет ничего удивительного в том, что человек, умеющий складывать печи, пользо-вался у нас большим авторитетом. Самым высоким почетом среди всех печников, бес-с*****, обладал Гриб Соленый. Но заполучить его было непросто. Слишком часто он был столь нетрезв, что вообще ничего не мог делать. Как получилось, что человек, находившийся постоянно в состоянии алкогольного опьянения, был в то же время хорошим мастером? Можно ли это объяснить? Несомненно, это был одаренный человек, с ярко выраженными профессиональ-ными способностями. Отец его был печником, и Гриб Соленый с ранних лет работал у него подручным. Он внимательно, как зачарованный смотрел на работу своего отца и, будучи еще совсем мальчиком, с увлечением трудился. Как-то, оставшись один, он ук-ладывал кирпичи так ловко и красиво, что отец, увидев его за работой, сказал: - У тебя неплохая смекалка и руки на месте. Должен стать добрым печником. Отец умер рано, и ему не удалось увидеть работу своего сына. Оставшись в 11 лет старшим в доме, мальчик стал работать всерьез, чтобы прокормить семью. Он с ходу овладевал премудростями своей профессии, жадно прислушиваясь к советам и разгово-рам старых мастеров и по-своему их осмысливая. Чем больше он работал, тем лучше ос-ваивал свою специальность. Если бы он смог учиться и совершенствоваться, если бы вдобавок к его природным способностям у него была бы и настойчивость, и жажда зна-ний, то, может быть, он развил бы печное дело дальше и сконструировал бы печи более экономные, меньших габаритов и более эстетически привлекательные. Но своего ума и воли у него не хватило, доброго, умного наставника рядом не оказалось, возможностей учиться не было. Способности и умения Гриба Соленого создавали для него возможность зараба-тывать больше, чем он с его скромными запросами мог потратить. А среди старших то-варищей не нашлось такого, который подсказал бы правильную дорогу. Те, что работа-ли вместе с ним, были пьющими и, видя у молодого парня деньги, подбивали его на по-купку водки: "надо распить магарыч", "надо обмыть сложенную печь", "с получки" и так далее. Постоянно требовали от него денег, чтобы купить водку "в складчину". Вредная и опасная тенденция вовлекать в пьянство молодых, можно прямо сказать, сбила с пра-вильного пути и даже погубила не одну тысячу способных молодых рабочих. Когда кадровый рабочий вовлекает ученика в свою "питейную кампанию" вместо того, чтобы по-отечески предупредить его, то это многое говорит о качествах учителя. Во все века учитель любого дела брал на себя большую ответственность не только зато, чтобы нау-чить юношу ремеслу, но и за воспитание его как человека, чтобы, видя, как он становит-ся мастером, гражданином, уважаемым человеком, с гордостью сказать - это мой уче-ник! И ученики, как правило, всю жизнь с благодарностью вспоминали своих учите-лей, если те не только выучили их чему-то, но и воспитали в них высокие моральные качества. Среди народа уважение к учителю почти равнялось сыновнему. Хороший учи-тель ставился рядом с родителями. И если мастер-учитель или старший рабочий посылает своего ученика за водкой и вместе с ним ее распивает, он берет на себя большую моральную ответственность за ги-бельные последствия такого шага. Ведь, как правило, юноша верит в своего наставника и думает, что тот учит его только хорошему. Очень может быть, что наш молодой печник, ставший впоследствии Грибом Со-леным, пристрастился к спиртному не сразу. Выпив несколько раз под давлением това-рищей, он постепенно стал привыкать к вину. Ему стало нравиться состояние опьяне-ния, тот самообман, который наступает у человека под влиянием алкоголя. Скромный от природы, застенчивый и несколько замкнутый, выпив, он становился развязным и само-уверенным, сразу же переоценивал свои возможности, воображая себя выдающимся мастером, сильным и ловким. Правда, наутро все это исчезало, и он видел все иначе, чем вчера. Голова болит, руки плохо слушаются, как будто и опыта никакого нет, и работу надо начинать снача-ла, как новичку. И такое состояние возникало у него каждый раз после очередной пьян-ки, "отдыха". Это состояние человека было тщательно изучено нашим выдающимся психиат-ром И.А.Сикорским, который писал, что раз произведенное над мозгом насилие остав-ляет след, и, когда исчезают все явления острого отравления алкоголем и организм, ка-залось бы, уже совершенно свободен от него, еще дает о себе знать одна важная переме-на, а именно - перемена в мозгу человека. Научные данные, полученные в лаборатории с помощью психометрических при-боров, дают возможность определить вредное влияние алкоголя на рабочего человека. Работающий за неделю совершенствует свои нервные "аппараты". К концу недели его рука становится ловчее, глазомер тоньше, а умственный механизм проницательнее и острее. Если воскресный или праздничный день проведен в разумном отдыхе, освоенное остается прочным и незыблемым. Но употребление спиртных напитков уничтожает все, чем человек обогатил свой ум и профессиональный опыт в течение недели. Этим и объ-ясняется, что, начав пить, человек останавливается в своем росте или он идет у него чрезвычайно медленно. Каждая очередная выпивка отбрасывает его далеко назад. Ум бодрые, здоровые нерв ные центры, полученные нами как великое наследие от предков, необдуманно уродуются и губятся алкоголем, чем понижаются трудовые качества, нравственное достоинство людей. Поэтому так необходимо беречь главное богатство человека - нервы, мозг, охра-няя их от ядовитого, всеразрушающего действия алкоголя. При употреблении алкогольных напитков рядом с понижением трудовых способ-ностей нарушается и психическое здоровье людей, которое составляет один из самых важных источников силы государства и роста благосостояния народа, обеспечивает пра-вильный и успешный ход его умственного развития. Оно служит основой выносливости и неутомимости народа в мирном труде и в периоды испытаний. Вспомним годы граж-данской войны, мирного восстановительного труда, самоотверженной борьбы народа в Великую Отечественную войну, когда именно морально, нравственно здоровые люди в невероятно тяжелых условиях победили и разруху и коварного врага, отстояли и защи-тили наши идеалы. Бесконечно прав Владимир Маяковский, утверждая - "трезвым мозгом сильна коммуна", Конечно, падение человека происходит не сразу. Все, что есть в нем здорового, сопротивляется. Наутро он с горечью и презрением к самому себе думает о вчерашней пьянке, а о водке не может вспомнить без содрогания. Но на следующем же празднике его вновь уговорили. Он выпил и опять получил удовольствие от самообмана. Прошло какое-то время, и человек уже не отказывался и вместе с товарищами пил каждый раз, как пили они. Стала болеть голова, трястись руки. Товарищи посоветовали выпить рюм-ку водки с утра. Он выпил, почувствовал, что головная боль исчезла, руки перестали трястись. Так человек попадает в полную алкогольную зависимость и уже пьет, как только ему представляется возможность - ив праздники, и в будни, и утром, и вечером. Так произошло и с Грибом Соленым. Состояние опьянения для него стало обыч-ным. Как только алкоголь выветривался, он становился больным, не способным ни на что. Если не было денег, ходил к своим бывшим клиентам, выпрашивая рюмочку, чтобы опохмелиться. Те, зная его способности и понимая, что в случае надобности им придет-ся обращаться к нему же, не отказывали. К тому времени, когда в стране было запрещено производство и продажа водки и других спиртных напитков и введена принудительная трезвость, то есть к 1914 году, Гриб Соленый так изменился, что остановиться и бросить пить уже не мог. Запрета на производство кустарного хмеля не было, и жизнь людей, подобных Грибу Соленому, приобрела новый смысл: где раздобыть самогона или пива, чтобы утолить свою тягу к вину. Если бы запрет коснулся и этого источника пьянства, такие, как Гриб Соленый, первое время мучились бы сильнее, тяжелее бы перенесли полное воздержание, зато раньше и полнее освободились бы от опасной тяги к выпивке. Мое детство и юность прошли в начале XX века, в тот период жизни России, ко-гда она набирала силы, стремясь полностью освободиться от отсталости в экономиче-ской и социальной области. В то время заметно возросло значение интеллигенции, кото-рая, поняв свою роль и ответственность перед народом, стремилась поднять его образо-вательный уровень. Это был период бурного роста демократических и революционных настроений. В высшие учебные заведения, несмотря на все препятствия, чинимые само-державием, все больше поступало молодежи из рабочих и крестьян, ремесленников, лю-дей, хорошо знакомых с нуждами и чаяниями трудящихся. Первая русская революция всколыхнула весь народ, в том числе его культурную часть, вышедшую из беднейших классов. Большинство представителей интеллигенции, студенчества, были настроены патриотически, проникнуты любовью и заботой о про-стом народе, который находился в бедственном положении и систематически подвер-гался спаиванию со стороны царского правительства и акцизных чиновников, наживав-шихся на продаже водки. Россия стояла на пороге крупных социальных перемен. На волне освободитель-ной революционной борьбы, прогрессивных идей по-новому зазвучала антиалкогольная тема, которую настойчиво "проводила" в жизнь русская демократическая интеллиген-ция. Антиалкогольные настроения были близки народу, отвечали его духу и традициям. Об этом убедительно свидетельствовал успех трезвеннических движений в стране и их большая популярность среди населения. В тот период, когда во всех слоях трудящихся особенно быстро возникало и развивалось стремление к образованию, не только интел-лигенция, но и простые люди понимали, что насаждаемое в народе пьянство резко тор-мозит его развитие, убивает его инициативу. Наша семья была трудовая, и сколько я себя помню, и отец, и все мы всегда рабо-тали. Отец уходил на работу по гудку, рано, часов в шесть. Мать вставала еще раньше. Часов не было, и она поднималась с петухами. Это удивительная птица. Как точно она знает время. Первые петухи поют в полночь, третьи - рано утром, часов в пять. В это время мать и вставала, чтобы приготовить отцу завтрак. Работа у него была тяжелая, он был слесарем и токарем по металлу. Рабочий день продолжался в то время 10-11 часов. Мама стремилась сытно накормить отца перед работой, приготовив ему что-то горячее. Когда была возможность, она готовила пирожки с мясом или капустой. В этом случае они доставались и нам, Мы с детства привыкли, что в первую очередь все для папы. Он наш кормилец. Не будь его или лишись он работы, все мы будем голодать. Семья держалась авторите-том отца, хотя именно мать была силой, сплачивающей семью. Она всегда воспитывала в нас любовь и уважение к отцу, который, в свою очередь, всегда поддерживал автори-тет матери. Мы завтракали позднее, около восьми часов, и к девяти убегали в школу. Обед у отца был по гудку. Гудок вообще запомнился мне на всю жизнь. Все мое детство и юность до поступления в институт проходили по гудку. Утром гудок - папа уходит на работу, в обед по гудку приходит, пообедает и до гудка должен вернуться на рабочее место. Таких же тружеников мы видели и вокруг себя. Лодырей мы не знали. Пьяниц были единицы на весь город, и их можно было пересчитать по пальцам. Затон, где в зимнее время отстаивались и ремонтировались пароходы, находился километра за полтора от нашего дома, на другом берегу Лены. Многие рабочие, чтобы во время обеденного перерыва никуда не ходить, брали с собой еду и ели в мастерской. Никакой столовой или буфета не было и в помине. Отец же не любил есть как попало и предпочитал лучше пообедать дома. Был он энергичный, ловкий, все делал, в том числе и ходил, быстро, поэтому мог легко, как он выражался, "сбегать домой". Иногда отец, придя на обед или с работы, просил у мамы налить ему стопочку водки: "с устатку" - "сегодня была такая тяжелая работа", или чтобы "согреться" - "весь день работал на морозе", или "чтобы не разболеться" - "что-то я не совсем хорошо себя чувствую..." Мама ему наливала. В праздники же, которых в году было всего несколько, отец позволял себе выпить и побольше. Мы как-то сказали маме! - Зачем папа пьет? Ведь это же нехорошо, он губит свое здоровье. Мама выслушала нас спокойно. Усадила рядком, сама же села напротив. - Никогда не смейте осуждать отца. Присмотритесь к нему внимательней. Знаете ли вы его жизнь? Ведь он с одиннадцати лет пошел на завод рабочим. И работал по 11 часов в сутки. Что он видел в детстве? Только тяжелый труд. Старшие рабочие пошлют за водкой или предложат ему выпить - разве он мог ослушаться? Его сразу же прогонят! Вот и привык. А там тюрьма, ссылка. И все же, кто видел когда-нибудь его сильно пья-ным? За всю жизнь он ни разу не только не прогулял ни одного дня, но не опоздал на работу даже на пять минут. А вы его упрекаете. - А за что папу сослали? - спрашивали мы. - Он очень молодым примкнул к революционному кружку. Из-за этого его и со-слали в Сибирь на вечное поселение, хотя ему было всего 17 лет. Эти слова мы запомнили на всю жизнь и совсем иначе стали смотреть на отца и гордились им. Бывало даже так. Когда мы с мамой жили в деревне Чугуево, а папа работал в Ки-ренске, он, окончив работу в субботу пораньше, шел в деревню пешком. А это 55 кило-метров. Проводил с нами воскресный день, а ночью его отвозили на санях в Киренск так, чтобы он на работу поспел вовремя. Я замечал у отца и его товарищей какое-то осо-бое уважение к труду, глубокое чувство долга, человеческое достоинство, благородство рабочего человека, стремление не уронить и не унизить это звание. Иногда, особенно зимой, когда у отца была срочная работа, я носил ему обед и видел, в каких условиях он работает. Осенью, перед самым ледоставом, все пароходы и баржи заводили в затон. Это своеобразное ответвление реки, которое отгораживают дамбой, чтобы в весенний ледо-ход льдины туда не попадали. Зимой, когда вода в затоне промерзает, лед под парохо-дами выдолбят, пароходы поставят на деревянные шпалы и начинают их ремонтировать снаружи и изнутри. Дно очищают от коррозий и тщательно прокрашивают свинцовым суриком, который защищает металл от ржавчины, Многие детали машин разбирались и ремонтировались в мастерской. Более круп-ные части ремонтировались на месте, в условиях сибирских морозов, и вполне понятно, что рабочие в это время мерзли и, придя домой, хотели согреться не только около печки и горячими щами, но и с помощью спиртных напитков. Они, конечно, не знали, как не знают этого многие и теперь, что согревание с помощью водки - это лишь самообман... Как-то под вечер я возвращался от товарища, с которым мы занимались уроками. Недалеко от моего дома я увидел нашего знакомого, спящего на лавочке, около которой сидела, привязанная, большая собака. На улице был сильный мороз. Собравшиеся во-круг люди хотели разбудить заснувшего, но собака их не подпускала. Человек мог за-мерзнуть. Я быстро сбегал к нему домой. - Тетя Надя, - кричу, - срочно идите, разбудите Николая Петровича. Он уснул, си-дя на лавочке, а разбудить его невозможно. Полкан никого не подпускает. Когда спящего разбудили, у него оказались сильно обморожены ноги. Пришлось сбегать за доктором, который долго возился, спасая ноги пострадавшего, Оказывается, перед тем как пойти погулять с собакой, и зная, что на улице боль-шой мороз, этот человек решил себя "подогреть" и выпил добрую порцию водки. Его разморило, и он, погуляв немного с собакой и решив отдохнуть, тут же уснул. В чем же дело? Почему выпитая водка не согрела человека и охлаждение его на-ступило даже быстрее, чем если бы он был совершенно трезвым? Учеными установлено, что обычай принимать спиртные напитки для того, чтобы согреться, основан на ошибочном представлении людей о том, что алкоголь возбуждает нервные центры. К числу характерных самообманов относится, в частности, неспособ-ность выпившего правильно оценивать температуру собственного тела. Под влиянием алкоголя у человека вскоре наступает паралич кожных сосудов, они расширяются, и к поверхности тела притекает больше крови. Человеку кажется, что он согрелся, но это чувство общей теплоты есть сущий обман. Нагревается только кожа, которая быстро от-дает полученное тепло. Температура же тела, как показывают многочисленные измере-ния, понижается. Организм под влиянием алкоголя утрачивает свою нормальную чувст-вительность к холоду, и кожа перестает отвечать целесообразно на его действие сжати-ем своих кровеносных сосудов. Поэтому подвыпившие люди так легко подвергаются простудным заболеваниям. Особенно опасно "для согревания" пить на морозе. Несмотря на быстрое охлаж-дение тела, человек этого не ощущает, и поэтому легко может наступить его обмороже-ние и даже замерзание. Зимой в Сибири, например, выпившему человеку опасно от-правляться в дорогу. У него теряется правильное понимание опасности и возрастает возможность охлаждения. Опытные, наблюдательные сибиряки это хорошо знают. Поэтому перед дорогой они никогда не выпьют даже стопки вина. Если же людям приходится отправляться в дорогу после праздничной гулянки, то их обязательно сопровождает совершенно трез-вый человек, который время от времени будит подвыпивших и заставляет их сойти с са-ней и немножко пробежаться, хотя из-за этого ему и приходится выдерживать немало оскорблений в свой адрес. Обычно, чтобы "согреться", папа выпивал, когда уже приходил с работы. В то время мы действительно думали, что вино согревает и предупреждает простудные забо-левания. Как-то с приятелем съел по две порции мороженого. К вечеру у меня разболелось горло. Поднялась температура. Заходит приятель, а я лежу в постели. - Представляешь, какое невезенье. Мне предстоит, может быть, интересная поезд-ка, а я разболеваюсь. Поездка срывается. - Почему срывается, - говорит приятель. - Надо применить испытанное средство народной медицины, и к утру ты будешь здоров. Он налил мне рюмку водки и, предварительно дав порошок аспирина, заставил ее выпить. Я и вино-то никогда не пью, а тут водка! Но мне очень хотелось поправиться, и я выпил, проклиная это народное средство. Спал плохо. Все у меня внутри горело, гудела голова, болело горло. Наутро мне нисколько не стало лучше. Я начал усиленно прогревать горло, прикладывая к шее со-гревающий компресс, полоскал горло содо-солевым раствором. Так продолжалось три дня, на четвертый стало лучше. Еще раз или два я по настоянию друзей применял это народное средство, и ни ра-зу оно не помогало. Поэтому я могу не только на основании научных данных, но и по личному опыту утверждать, что водка при простуде не помогает. Мне могут на это воз-разить, что для отогревания замерзшего человека ему дают выпить водки или коньяку. В данном случае алкоголь употребляют как противоболевое средство, поскольку он дейст-вует оглушающе, как наркоз. В ряде случаев спирт применяется и как противошоковое средство, внутривенно в растворе с 40-процентной глюкозой. Но все это делается под руководством врача и только в том случае, если обмороженный уже находится в теплом помещении. Однако следует помнить, что наряду с пользой спирт, как наркотик, даже в по-добных случаях оказывает свое отрицательное действие. Поэтому в 1915 году съезд рус-ских врачей вынес решение, что алкоголь должен быть исключен из лечебных средств. (Довольно странно выглядит в этом плане высказывание К.Петровского (БМЭ, т.I. М., 1956, с. 764), который писал, что в лечебной практике алкогольные напитки применяют-ся в следующих случаях: 1 - при упадке питания; 2 - в периоде выздоровления; 3 - при шоке, обмороке и острой сосудистой слабости; 4 - при травмах; 5 - при длительном вы-нужденном пребывании на холоде; 6 - при общем тяжелом состоянии). Во многих странах мира бытует убеждение, что приемом алкоголя можно преду-предить грипп, простуду и другие заболевания. Несколько лет назад в Академии наук Франции решили проверить это средство и поставили опыты, касающиеся влияния ал-коголя на вирус, вызывающий грипп и другие заболевания. Опыты показали, что алко-голь не оказывает противовоспалительного действия на вирус гриппа, как и на любой другой вирус, и что на спирт нельзя полагаться как на средство, способное защитить че-ловека от инфекции и остановить эпидемию. Напротив, как показали исследования, лю-ди, употребляющие спиртные напитки, более уязвимы для вирусных инфекций. Данные, полученные Французской академией, полностью подтверждают ранее опубликованные наблюдения И.А.Сикорского, который писал, что во время эпидемии сыпного тифа зимой 1897/98 года в среде пьющих рабочих Киева заболеваемость была в четыре раза выше, чем среди трезвенников. То же надо сказать и о традиции выпить "с устатку", "для аппетита". Научно дока-зано, что под влиянием алкоголя изменяется очень важный регулятор нашего организма - чувство голода, аппетит. Небольшое количество спиртных напитков, повышая вначале выделение желудочного сока и активность других желез пищеварительного аппарата, может иногда увеличивать аппетит. Но это часто наносит ущерб организму, так как ес-тественное чувство голода преувеличивается, происходит перегрузка желудочно-кишечного тракта, особенно если водку принимать на пустой желудок, натощак, со-провождая ее острыми, раздражающими закусками. Последствиями этого могут быть нездоровая полнота, расстройство пищеварительного аппарата. Многие пьющие страдают заболеваниями печени, желудка, поджелудочной желе-зы и часто погибают от рака желудка. При этом они продолжают пить, утверждая, что боли становятся меньше. Возможно, так оно и есть, в затуманенном мозгу боли на ка-кое-то время притупляются, больному кажется, что они уменьшились. Но после того как действие алкоголя прекращается, болезнь снова берет свои права. Мой отец частенько подбадривал свой аппетит стопочкой водки. И это, несо-мненно, сказалось на том, что врачи признавали у него хронический гастрит. Что касается больших доз алкоголя, то они притупляют аппетит. Поэтому для нормального человека спиртное отнюдь не может считаться благотворным возбудите-лем деятельности пищеварительного аппарата, ибо оно вызывает лишь нежелательные извращения в физиологических отправлениях организма. Но дело даже не в этом. Алко-голь действует губительно на клетки печени и поджелудочной железы, разрушая их. При повторных приемах алкоголя обе эти важнейшие пищеварительные железы начи-нают работать ненормально, их пищеварительная способность резко падает. Происходит уменьшение сокоотделения. Место погибших от алкоголя клеток занимает рубец, со-единительная ткань, неспособная продуцировать пищеварительный сок. У больных, по-гибших от алкоголя, печень и поджелудочная железа представляют собой сплошные островки инертной рубцовой ткани. Человек должен знать, что действие алкоголя на его организм таит в себе много самых коварных и опасных неожиданностей. В то время как для одних даже сильное опьянение может пройти, не дав видимых вредных последствий, для других - одноразо-вое употребление алкоголя вызывает глубокие и продолжительные психические и нерв-ные расстройства. Повторный же прием алкоголя в любых дозах и во всех без исключе-ния случаях скажется отрицательно прежде всего на высших центрах коры головного мозга. Отец наш от темна до темна был на работе, а придя домой и немного отдохнув, делал что-нибудь по хозяйству. Мама была все время занята: кормила отца, нас, шесте-рых детей, ухаживала за коровой, всех обшивала, обстирывала. Мы всегда ходили в чис-той и отглаженной одежде. Можно только удивляться, как мама успевала все это делать. Мы тоже никогда не сидели без дела. Придя из школы и выучив уроки, работали по дому и по двору. Надо было убрать снег, принести и наколоть дров, несколько раз в день дать корове сено, вычистить двор, а главное, навозить воды с реки как для семьи, так и для коровы. Корова нас кормила, поэтому мы тщательно берегли ее, ухаживали за ней. В периоды, когда она не доилась, мы бедовали. В те давние годы, как я уже говорил, мы жили по гудку. Зимой отец ходил по не-му на работу и с работы, а летом мы с нетерпением ждали гудка парохода, на котором отец работал помощником машиниста, а затем и машинистом. Гудок этого парохода мы отличали от десятка других, и, заслышав его, все бросали и бежали встречать отца. Дни, когда он оставался дома, были для нас праздничными днями. Обычно пароход уходил в дальние рейсы, сплавляя грузы в Якутск, на Алдан или даже до Тикси. В короткие рейсы, например, до Усть-Кута, который от Киренска отсто-ит на 360 километров, отец иногда брал с собой маму и кого-нибудь из нас. Это было настоящей радостью. Я до сих пор не могу без волнения находиться в машинном отде-лении парохода. Шум и запах машин сразу же напоминают мне детство, когда я, за-бравшись к отцу в машинное отделение во время его вахты, часами сидел в теплом, уютном уголке, наблюдая за вертящимися механизмами и слушая их несмолкающий гул. Мне как-то пришлось ехать с отцом на пароходе поздней осенью, когда уже пошла шуга (льдины, плывущие по реке). Капитан торопился довести пароход до Киренского затона, чтобы там стать на ремонт. Поэтому, несмотря на все усиливавшийся холод, па-роход, не останавливаясь, шел и шел вперед. Между тем мороз крепчал, и мы в любой момент могли остановиться, столкнувшись вместо отдельных льдин с полным ледоста-вом. К счастью, в тот раз мы все же успели дойти до Киренска и завести пароход в за-тон. Во время моих поездок с отцом на пароходе я любил, забравшись на шканец, на-блюдать за работой лоцманов. Искусство это наисложнейшее. Во время весеннего ледо-хода фарватер меняется. Там, где была мель, становится глубоко, а мель образовывается в других местах. На уже проверенных участках реки устанавливаются белые и красные бакены. Но там, где это еще не сделано, приходится идти, что называется, ощупью, из-бегая коварных речных сюрпризов. Стоишь на шканце и смотришь, как энергично работает рулевым колесом штур-вальный, а на носу парохода матрос измеряет глубину реки. Время от времени он вы-крикивает данные о ее уровне, лоцман или капитан внимательно прислушиваются к его голосу и отдают команды: "Девять! Десять! Двенадцать! Средний вперед! Под табан! Полный вперед!" Опасность миновала, сложное место прошли благополучно. А таких мест в верховьях Лены немало. Да и в среднем течении, где Лена распа-дается на много рукавов, пароходу тоже нужен опытный лоцман. Я поинтересовался у одного из них, почему матрос кричит: "Под табан!" Что это означает? - Видишь ли, Федя, сколько времени существует у нас судоходство, столько дер-жится и это выражение. Точно никто не знает его значение. Предполагается, что оно, видоизменившись, идет от слов "под табак". Когда матросы прыгали в воду, то для того, чтобы не замочить табак, они держали его под подбородком. И если глубина была большая и доходила до подбородка, значит, она подходила уже под табак. Видимо, по-этому, если шест коснулся дна, и кричат: "Под табан!" Так ли это на самом деле - не знаю, но по всей Лене кричат таким же образом. С окончанием навигации жизнь на Лене замирала. Она вся концентрировалась в затонах, где ремонтировались и готовились к новым рейсам пароходы. Наши отцы рабо-тали в ремонтных мастерских, мы же учились. Летом, после окончания занятий в школе, мы вместе с мамой уезжали на лето в деревню Чугуево, откуда мама родом и где почти все мы родились. Мы жили там у наших родственников, работая вместе с двоюродными братьями и сестрами: боронили, гребли сено, жали хлеб, а осенью молотили его цепами. Родственники наши жили бедно, хотя они и работали с утра до ночи. Жизнь сибирского крестьянина была нелегка, земли мало, обрабатывать ее трудно, лето короткое, урожаи невысокие. Новый участок земли нужно отвоевывать у леса, а это при ручном труде бу-квально каторжная работа. Питались скромно. Пшеничный хлеб был лакомством, ржаной ели редко. В ос-новном питались ячменным хлебом и картошкой. Мясо было изысканным блюдом. А мы, ребята, чаще ели рыбу, которую взрослым ловить было некогда. Ловили ее удочка-ми да иногда ставили корчаги (плетенная из прутьев закрытая корзина с узким ходом, внутри которой лежали блестящие стеклышки). В Киренске мы обосновались с 1914 года. Старшие брат и сестра иногда пригла-шали своих друзей к нам домой. Мама их угощала чем-нибудь вкусным, а молодые лю-ди читали свои стихи, книги русских писателей, пели песни, заводили увлекательные игры. Особенно любили мы петь русские народные песни. Любовь к ним у меня сохра-нилась и поныне. Большой мастерицей и знатоком русских песен была наша мама, имевшая очень приятный голос. И сейчас, став уже немолодыми, мы любим собираться с нашими деть-ми и вместе петь те песни, которые любила когда-то мама: "Зачем сидишь до полуночи у растворенного окна", "Сиротинкою взросла, как былинка в поле", "Плыла лебедь с ле-бедятами, со малыми со дитятами", "Соловей кукушку уговаривал" и многие другие. Любил слушать пение мамы и отец. Сам он не пел, но песни понимал тонко. Осо-бенно по душе ему пришлись песни "Запродала меня мать государю служить", "За Ура-лом, за рекой казаки гуляют, они ночи мало спят, в поле разъезжают". Это, так сказать, мужские песни. Мы с сыном частенько поем их сегодня, к удовольствию наших гостей. Все молодежные вечера проходили тогда у нас без вина. Даже домашнее пиво, которое мама готовила очень вкусным и не очень хмельным, не подавалось молодым людям. В ту пору нам странно и непривычно было бы видеть на столе в кругу молодежи бутылку со спиртным, хотя старшему брату тогда перевалило уже за 18. Даже взрослых гостей родители угощали только чаем. Пиво, домашнее вино ставилось на стол лишь по большим праздникам или торжественным дням, да и то в ограниченном количестве. Пи-ли немного, небольшими стопками или рюмками. Больше танцевали, пели, играли. И в детстве, и в юности, которые у меня прошли в Сибири, не помню случаев, что бы из компании кто-то "выпадал" по причине сильного опьянения. И как бы поздно ни расходились гости, отец знал, что завтра в шесть утра ему надлежит быть на работе. Поэтому всегда был "в форме". В Киренске я знал, пожалуй, только трех человек, которые пили постоянно. Их имена стали буквально нарицательными. Одним из них был Гриб Соленый, о котором я уже толковал. У Гриба Соленого все замкнулось на рюмке водки. Даже работа, которую он лю-бил и которой многие годы предавался с воодушевлением, и та перестала для него су-ществовать. И если он все же что-то делал, то исключительно для того, чтобы зарабо-тать на выпивку. Его умственный кругозор был крайне ограничен, интересы сужены до ничтожных размеров. У него не было ни жены, ни детей, жилище напоминало пещеру. Одежда была до последней крайности грязна и неряшлива. Отсутствие заботы о своем костюме вообще составляет отличительный признак пьяницы. Вид одежды такого чело-века нередко свидетельствует о том, что владелец ее полностью утратил не только эсте-тическое чувство, но и чувство стыда. Но главное, что отличало душевное состояние Гриба Соленого, это безразличие ко всему окружающему. О чем бы с ним ни заговорили, он оставался равнодушным. И только упоминание о бутылке или ее вид выводили его из безразличия. Много позднее мне пришлось встречаться с людьми, занимающими определенное положение в обществе, имеющими звания и дипломы, но интерес и кругозор которых сильно напоминал мне Гриба Соленого. Они ко всему оставались равнодушными, ни во что не вмешивались. И только в компаниях, как только на столе появлялась выпивка, они перерождались, глаза их начинали блестеть, движения оживлялись, руки сами тя-нулись к бутылке. Они сыпали шаблонные, плоские шутки и анекдоты, прерывая свои рассказы на короткое время для того, чтобы проглотить очередную порцию наркотиче-ского яда... В нашей семье очень любили чтение вслух. Как-то поздно вечером, когда мы, как обычно, закончив свои дела, собрались в спальне родителей и начали читать какой-то интересный исторический роман, раздался громкий нетерпеливый стук в окно. Я быстро открыл дверь. Вошла наша соседка Аннушка. Волосы ее были растрепаны, под глазом синяк. "Анастасия Николаевна, - обратилась она к моей маме со слезами, - разрешите у вас переночевать. Сидор совсем с ума сходит. Если бы я не вырвалась и не прибежала к вам, он, наверное, убил бы меня. Пришел сегодня пьяный. Стал придираться, потом с кулаками полез. К вам-то он не посмеет сунуться. Он очень уважает и побаивается Гри-гория Гавриловича". Чтение наше было прервано. Мы все с сочувствием слушали Аннушку, а она все говорила и говорила, часто прерывая свою речь горькими рыданиями. Ее муж Сидор несколько лет назад работал с папой на пароходе масленщиком. Парень был тихий, скромный. Свое дело знал хорошо. Подавал большие надежды, его собирались назначить помощником машиниста, Аннушка, молодая, красивая, ловкая в работе, добрая и отзывчивая, очень любила своего Сидора. И жили они дружно. Единст-венное, что омрачало их жизнь, - не было у них детей. Вторым масленщиком к папе на пароход поступил приехавший из Иркутска уже немолодой человек - Яков. В Витиме во время стоянки он вместе с Сидором отпросился на берег. Вернулись они поздно, чуть не опоздав к отходу парохода. Яков был слегка подвыпившим, а Сидор едва стоял на ногах. Во время навигации это считалось недопустимым и полагалось обоих списать на берег. Пожалев Сидора, дело замяли, а он обещал больше не повторять подобное. Но слово свое не сдержал и снова напился. Его предупредили и после очередной попойки списали на берег. Сначала он работал помощником слесаря, а затем его перевели черно-рабочим. Он продолжал пить, все ниже опускаясь. В то время свободная продажа водки была запрещена, но Сидор где-то добывал спиртное, чаще какой-нибудь суррогат. Напившись, он из тихого и скромного работяги превращался в скандального, драчливого пьянчужку. И все свои неприятности, им же самим созданные, вымещал на Аннушке. Она, любя и жалея своего мужа, долго терпела это, скрывая от всех домашние скандалы, но поведение Сидора день ото дня станови-лось все более нетерпимым. Правда, на следующий день, протрезвясь, он валялся в ногах у Аннушки, прося прощения и обещая "пальцем ее не тронуть", но слов своих не сдерживал, и скандалы продолжались. Сидор на глазах опускался. Если раньше он мечтал учиться и хотел обязательно стать машинистом, то теперь об этом даже не поговаривал, забросил чтение, которым прежде увлекался, стал ко всему безучастным. Водка как бы подрезала ему крылья, ли-шила его полета. Аннушка долго терпела Сидора. Любви уже к нему не было, но оставалась жен-ская жалость к тому, кого когда-то сильно любила. Потом в конце концов и это чувство было отравлено, и Аннушка ушла от Сидора. Вышла замуж за одного ссыльного, кото-рый был немного старше ее, но непьющего и работящего. Вскоре у них родилась дочь, а затем и сын. Когда я уезжал из Киренска, Сидор был в том же положении. А приехав снова на родину через 10 лет, я Сидора уже не застал. Соседи сказали мне, что он повесился, бу-дучи сильно пьяным. Так в алкогольном тумане растерял свою жизнь человек, который мог бы быть хорошим мастером и сделать немало добра людям. Третьим "героем" Киренска, которого я запомнил, был караульный городского выгона для скота - поскотины, представлявшей собой большой луг в черте города, обне-сенный забором. Около ворот выгона стояла небольшая избушка, в которой и жил кара-ульный, охраняя скот и открывая ворота по мере надобности. Однажды наша корова, которую утром, подоив, мама отводила на городской вы-гон, вечером не пришла домой. - Феденька, сходи на поскотину. Наверное, Епишка спит и коров не выпускает. - А почему, мама, вы так о нем неуважительно отзываетесь? - Может быть, я и не права. Но уж больно человек-то он никудышный. Мало того, что пьяница, пьет без просыпу, он такой ленивый, что даже себя обслужить не хочет. Ты посмотри, в чем он ходит, на чем спит - стыдно и больно смотреть. Ведь человек же он, а до чего себя довел. Я побежал на выгон и увидел, что около закрытых ворот собрались коровы, мы-чат, а выйти не могут. Зайдя в дом, я был поражен убогостью, беспорядком и грязью, которые в нем ца-рили. На низенькой широкой лежанке, напоминающей нары, на грязных лохмотьях в драной одежде и обуви лежал небольшого роста щупленький человек с всклокоченной бородкой и непричесанными неопределенного цвета волосами. Человек не выглядел старым, но лицо его было сплошь покрыто мелкими морщинами. В комнате, кроме ле-жанки, стоял небольшой стол, грубо сколоченный из простых досок, и такая же табурет-ка, а в тесном закуточке, выполнявшем, по-видимому, роль кухни, я заметил ведро, сол-датский погнутый котелок и жестяную кружку. Эта ужасающая бедность мне была не-понятна. За охрану поскотины человек получал какое-то вознаграждение, а сверх того хозяева коров тоже что-то ему платили. Но, видимо, впрок это не шло. Никто не знал его отчества и фамилии. Все звали его Епишка, хотя было ему уже лет 40-50. Этим прозвищем народ выразил свое отрицательное отношение к пьющему человеку, особенно если он пил на работе. Совмещение работы и выпивки мои земляки никогда не оправдывали и не прощали. Особым уважением всегда пользовались люди непьющие. Когда говорили про человека, что он трезвенник, - это всегда было высшей оцен-кой его деловитости, человеческого достоинства и ума. Народная мудрость давно отме-тила, что только абсолютно трезвый человек, трезвенник по своим убеждениям, может до конца дней сохранить все свои высокие интеллектуальные, нравственные и деловые качества. Упомянутыми мной тремя людьми, пожалуй, и исчерпывается мое знакомство с пьяницами в годы детства и юности, пока я учился в школе. Этот период охватывает це-лое десятилетие: 1914-1923 годы. И совпал он со временем, когда в стране был введен и действовал закон о принудительной трезвости. Молодые люди моего поколения росли в трезвости, и я убежден, что это прибавило им здоровья и крепости духа. Привычка к трезвости нас отнюдь не угнетала, мы считали ее нормальной и разумной нормой жиз-ни, пьяниц же мы не уважали, считали их людьми ущербными и аморал ьными. В те годы мне пришлось много увидеть и пережить, и я хорошо помню, что трез-вость пришлась по душе трудовому народу, укрепила мир в семьях рабочих людей, по-могла им преодолеть тяготы разрухи, закалить волю и стремление к новой сознательной жизни. Моя молодость прошла в учебе. Ярко врезалось в память это упоительное время, когда перед тобой широко распахнулся удивительный мир знаний и открытий! о 1923 году я поступил в Иркутский университет на медицинский факультет. Многие фабрики и заводы еще лежали в руинах, страна переживала неслыханные трудности, вызванные империалистической и гражданской войнами, иностранной интервенцией. И тем не ме-нее страна отдавала последние средства, чтобы дать образование своим дочерям и сы-новьям. В 1919 году, в самый разгар гражданской войны, был открыт университет в Ир-кутске, а также в ряде других городов. В университетах и институтах учились в основ-ном дети рабочих и крестьян, демобилизованные красноармейцы. Мы все получали сти-пендию, хотя и очень маленькую, но все же она нас поддерживала и давала возможность учиться. На всех наших встречах и вечерах, будь то в семейном кругу или кругу друзей, никто не помышлял о водке. Молодые, задорные, веселые люди, собираясь, пели, танце-вали, читали стихи, рассказывали забавные истории. За шесть лет учебы в университете: четыре года в Иркутском и два года в Саратовском университете, я не выпил ни глотка и не видел, чтобы хоть один студент Взял в рот каплю спиртного. Это казалось настолько глупо и дико, что об этом даже разговора никогда не было. В конце 1926 года мы, группа студентов-медиков четвертого курса в количестве тридцати человек, отправились поездом из Иркутска в Ленинград на экскурсию. Дорога туда и обратно заняла две недели, и две недели мы пробыли в Ленинграде. Все нас здесь интересовало, все увлекало. Мы горели нетерпением увидеть как можно больше и с утра и до позднего вечера пропадали в музеях, знакомились с городом. За две недели мы увидели в Ленинграде столько, сколько я, наверное, не увидел позднее, живя в нем со-рок лет. Приезд наш совпал с курьезом. Мы выехали из Иркутска, когда там было чуть ли не 40 градусов мороза. Все были в валенках, шубах, шинелях, а приехали в Ленинград, где была плюсовая температура и сплошные лужи. И мы в своих валенках прыгали че-рез них, как зайцы. Другую обувь найти в Ленинграде было не так просто, да и денег на это у нас ни у кого не было. Не менее интересно было и само путешествие на поезде Веселье, смех, шутки, споры, рассказы прекращались только тогда, когда мы все засыпали. Федя Талызин пи-сал поэму про наше путешествие, изображая нас в комических тонах. Кто сочинял эпи-граммы, кто декламировал, а заканчивалось все дружным пением русских народных пе-сен, послушать которые собирались пассажиры и из других вагонов. Это было так инте-ресно, что до сих пор живо в памяти. За всю дорогу, хотя больше половины нашей компании составляли мужчины, в том числе уже отслужившие в армии, никто и не помышлял о вине, несмотря на то, что к этому времени официально была объявлена отмена сухого закона и введена свободная продажа алкогольных напитков. Трезвость так крепко вошла в нашу жизнь, сделала ее такой содержательной, одухотворенной и счастливой, что никаким наркотикам не нахо-дилось места ни в сознании людей, ни в быту, И конечно, рождающееся поколение молодой советской интеллигенции стреми-лось быть в самой гуще борьбы за новый социалистический быт. "Пролетарский студент не пьет и не курит" - считалось законом для каждого. Впрочем, особых усилий, чтобы поддерживать трезвость, не требовалось. Жизнь была трудная, задачи перед страной, а следовательно, и перед всеми нами, стояли грандиоз-ные. Мы горели желанием сделать все, что было в наших силах, для молодой республи-ки. И можно не сомневаться, что трезвому образу жизни наших людей мы крепко обяза-ны тем, что в короткое время вывели страну из разрухи и начали быстрыми темпами поднимать и развивать свое хозяйство и культуру. НЕСКОЛЬКО СТРАНИЦ ИСТОРИИ Сегодня нередко встречаешься с высказываниями, будто потребление алкоголь-ных напитков имело место всегда, что жизнь человеческого общества немыслима без вина, поэтому, мол, незачем вести борьбу с этой привычкой и нет оснований людям от нее отказываться. Что можно сказать по этому поводу? Прежде всего надо уточнить, что не все человечество и далеко не всегда употреб-ляло спиртное. Сотни миллионов магометан почти тысячелетие совсем не употребляют вина и ничего, кроме хорошего, от этого не видят. Кроме того, известно также, что в те-чение веков употреблялись лишь слабые напитки типа браги, пива, медовухи и т. д., ко-торые приготовлялись кустарно и не в таких массовых масштабах, чтобы удовлетворить всех. Пили только более обеспеченные. Основная же масса людей не имела возможно-сти даже думать о вине. Они думали о хлебе, о том, чтобы не умереть с голоду. Западные русофобы усердствуют в доказательстве того, что у русских, мол, осо-бая склонность к спиртным напиткам. Отголоски этой точки зрения нет-нет да и встре-тятся в нашей литературе. В связи с этим мне хотелось бы кратко коснуться истории данного вопроса. Объективное и непредвзятое изучение истории потребления спиртных напитков в России показывает, что издревле наши люди пили редко, мало и только слабые напитки домашнего производства. В течение многих веков наш народ, истекая кровью, вел круговую оборону, от-стаивая свою независимость. По 40-50 лет в столетие он находился в состоянии войны, и мирная жизнь была для него лишь короткой передышкой. В целом для России XIII-XVIII веков состояние мира было скорее исключением, а война - жестоким правилом. Воевать приходилось и на северо-западе, и на западе, и на южных, юго-восточных и восточных границах. В таких условиях требовалось невиданное напряжение сил всего народа, и именно поэтому в нашей стране намного позднее других стран потребление спиртных напитков получает широкое распространение. Утверждение о том, что потребление опьяняющих напитков известно давно, вер-но, однако никогда это потребление не достигало таких размеров, как в последние два столетия, ибо до этого времени хмельные напитки изготовлялись в слабой концентра-ции, кустарно. Фабричное производство чистого спирта, а вместе с ним и потребление крепких напитков, получило широкое распространение лишь с начала 19-го столетия. Последнее обстоятельство и оказало огромное влияние на степень и быстроту распро-странения пьянства во всем мире и в нашей стране. Вскоре после начала заводского изготовления спирта алкоголь стал одним из важных способов наживы, так как потребность в нем как в наркотике нарастала, а его Производство с ростом техники становилось все более доступным и дешевым. Появи-лась целая армия виноделов и виноторговцев, которые, используя свойства алкоголя, в том числе свойство легкого привыкания к нему людей, превратили виноторговлю в один из самых отвратительных способов ограбления трудящихся. В условиях антагонистиче-ски классового общества промышленное производство и торговля спиртным явились, по существу, двойной эксплуатацией людей - экономической и психической. Человек, привыкая к спиртному, быстро попадает в зависимость от него, теряет чувство само-стоятельности и собственного достоинства, у него становится дряблой и слабой воля, он легче поддается влиянию нравственно обезличенных людей. Один из крупных психиатров дореволюционной России И.А.Сикорский писал: "Раньше было пьянство, а с XIX века начался алкоголизм с его неизбежными последст-виями... Алкоголизация вызывает общее расстройство здоровья с преимущественным поражением высших сторон, а именно: чувства, воли, нравственности, работоспособно-сти". Давно замечено, что пьющий человек ценит заработанное лишь постольку, по-скольку на эти средства можно одурманить себя алкоголем, он добровольно пропивает все, входит в долги, так как он лишен трезвой заботы о завтрашнем дне. В нашей стране, когда водка распространялась через корчмы и кабаки, эта эксплуатация достигала чудо-вищных форм. При передаче винной торговли в руки казенной монополии в 1895 году такая экс-плуатация не исчезла, она лишь изменила свою форму. Народ добров ольно отдавался этой эксплуатации. Причина этого лежит в самой сущности спиртного, в его наркотиче-ских свойствах, в болезненном извращении им здоровых народных инстинктов. Заводчики и фабриканты хорошо использовали это свойство алкоголя в своих ко-рыстных целях. Отметим еще одно важное обстоятельство. Россия занимала в Европе одно из последних мест по уровню грамотности трудящихся масс. А что это значило с точки зрения рассматриваемой нами проблемы? Взаимосвязь здесь прямая. Чем менее образован народ, чем он доверчивее, тем скорее он попадает в зависи-мость от алкогольных дельцов, безжалостно истребляющих его и материально и нравст-венно. Русский народ в полной мере испытал на себе все формы алкогольной эксплуата-ции. Увидев в производстве спиртных напитков возможность обогащения, К спаиванию народа приобщились эксплуататоры разных рангов - до царского правительства вклю-чительно. Чтобы надежнее обеспечить казну легкодоступными средствами, правительствен-ные чиновники использовали различные методы продажи спиртных напитков. В то вре-мя были и "откупщики", которые брали на "откуп" спиртные напитки, платили в казну определенную сумму, а то, что получали сверх того, откладывали себе в карманы. Были и "целовальники", которые целовали крест, заверяя, что они будут торговать честно и не грабить народ. И те, и другие брались за дело с целью личной наживы, быстро обо-гащались, нещадно разоряя население. Особо безудержной алкогольной эксплуатации подвергался наш народ в первой половине 19-го столетия, когда по всей стране были открыты кабаки и корчмы с прода-жей водки практически в любое время дня и ночи. Разорение и, по существу, истребление народа с помощью водки достигло осо-бенно опасных размеров в Белоруссии и на западе России. Там в середине XIX века од-но питейное заведение приходилось на 250-300 "душ обоего пола". О том, насколько водка разоряла народ, можно судить но следующему примеру. В то время каждое крестьянское хозяйство платило правительству большой об-рок, который часто был непосилен для оплаты. Собирая его, урядник, как поется в од-ной песне, "последнюю скотинку за бесценок продавал". Оброк в то время равнялся 17 рублям 65 копейкам. В то же время на спиртные напитки одно крестьянское хозяйство тратило в среднем 26 рублей в год. Водка становилась дополнительным налогом, в полтора раза превышающим и без того непосильные обложения. Кабак был губительным притоном, отнимающим у кре-стьян состояние, честь, человеческое достоинство. Он был разорителем крестьянских семей. Владелец кабака или корчмы, чаще всего иноверец, пользуясь опьянением посе-тителей своего питейного заведения, вступал с ними в сделки, в итоге которых несчаст-ные продавали за бесценок все, что имели. Ограбленный материально, отравленный ду-ховно, неграмотный, темный, забитый крестьянин становился легкой добычей эксплуа-таторов. Он пропивал все, что мог, буквально до последней нитки, отдавал свое имуще-ство за бесценок, попадая в безысходную кабалу к ростовщику-кабатчику. Значительное число питейных заведений в России принадлежало еврейскому тор-говому капиталу. В одной Минской губернии он владел 1548 питейными заведениями из 1630. Самые коварные методы распространения водки приводили к спаиванию очень многих крестьян, в том числе женщин и молодежи, что являлось одной из основных причин народных страданий в неурожайные годы, когда смерть косила людей беспо-щадно. Так, в два неурожайных года - 1854-м и 1855-м в Гродненской губернии роди-лось 48 000, а умерло 89 000 человек, то есть вдвое больше. И это повторялось во всех северо-западных губерниях страны. Великому русскому поэту Г.Р.Державину правительством было поручено изучить причины голода в Белоруссии. Объективно и беспристрастно исследовав положение, он сделал выводы о том, что некоторые помещики, отдавая на откуп в своих деревнях вин-ную продажу, делают с откупщиками постановления, чтобы их крестьяне ничего для се-бя нужного нигде, ни у кого не покупали и в долг не брали, как только у сих откупщи-ков, и никому из своих продуктов ничего не продавали, как только сим откупщикам, а они, покупая от крестьян все по дешевке и продавая им втрое дороже истинных цен, обогащаются барышами и доводят поселок до нищеты... К вящему их расстройству не только в каждом селении, но и в иных по несколько построено владельцами корчем, где для их арендаторских прибытков продается по дням и ночам вино. Сии корчмы не что иное суть, как сильный соблазн для простого народа. В них развращают свои нравы кре-стьяне, делаются гуляками и нерадетельными к работе. Там выманивают у них не толь-ко насущный хлеб, но и в земле посеянный, хлебопашные орудия, имущество, время, здоровье и самую жизнь (см.: Державин Г.Р. Соч., т. 7. Спб., 1872, с. 232-233). После опубликования данных Г.Р.Державина и других патриотов Родины русская демократическая интеллигенция провела среди населения большую разъяснительную работу. Да и сами крестьяне стали понимать, что их сознательно толкают к пьянству, чтобы разорять и грабить. В 1858-1859 годах в России возникло мощное трезвенниче-ское движение. Тысячи сел и деревень, сотни тысяч людей выносили решения о закры-тии питейных заведений. Во многих губерниях (Ковенской, Виленской, Саратовской, Курской, Тульской и других) стали возникать общества трезвости. В июле 1859 года Святейший Синод вынес решение, в котором обязал "священнослужителей содейство-вать возникновению в городских и сельских сословиях благой решимости воздержания от употребления вина". Однако начавшееся трезвенническое движение было прервано грубым вмеша-тельством в него официальных властей. Министром финансов было сделано распоряже-ние: "...Приговоры городских и сельских обществ о воздержании уничтожить и впредь городских собраний и сельских сходней для сей цели не допускать". По питейным делам были брошены в тюрьмы более 11 тысяч крестьян. Даже с церковью правительство вошло в конфликт, отстаивая барыши винотор-говцев. Министр финансов писал обер-прокурору Святейшего Синода: "Совершенное запрещение горячего вина посредством сильно действующих на умы простого народа религиозных угроз и клятвенных обещаний не должно быть допускаемо, как противное не только общему понятию о пользе умеренного употребления вина, но и тем постанов-лениям, на основании которых правительство отдало питейные сборы в откупное со-держание". Мы знаем, как высоко оценили это трезвенническое движение русские революци-онные демократы. Н.А.Добролюбов ценность бойкота спиртных напитков видел в том, что народ показал готовность и способность вести свою жизнь трезво. В статье "Народ-ное дело. Распространение обществ трезвости" (Добролюбов Н. А. Собр. соч. в 9-ти то-мах, т. 5. М. - Л., 1962, с. 285) он писал: "Сотни тысяч народа, в каких-нибудь пять-шесть месяцев, без всяких предвари-тельных возбуждений и прокламаций, в разных концах обширного царства отказались от водки". В связи с трезвенническим народным движением и его подавлением К. Маркс пи-сал: "Всякая попытка поднять их (крестьян) моральный уровень карается, как преступ-ление. Достаточно вам лишь напомнить о правительственных репрессиях против об-ществ трезвости, которые стремились спасти московита... от водки" (Маркс К., Эн-гельс Ф. Соч., т. 16, с. 207). С этого времени организация обществ трезвости надолго сделалась невозможной. Однако народный протест против вина, поддерживаемый в статьях передовых врачей, учителей, ученых и просветителей, продолжал оказывать влияние на умы, на поиски людьми путей преодоления пьянства. И несмотря на правительственное стремление поддержать пьянство на прежнем уровне, оно продолжает спадать, на что указывают данные о потреблении алкоголя на душу населения страны. Так, если в 1863-1866 годах чистого спирта на душу населения ежегодно прихо-дилось в среднем по 4,55 литра, то через 10 лет - 4,18, еще через 10 лет - 3,32, а в 1893-м - 2,46 литра. Таким образом, можно считать несомненным, что вопреки действиям пра-вительства, благодаря влиянию на умы людей лучшей части нашей интеллигенции, ре-волюционных демократов и народных просветителей начиная с шестидесятых годов по-требление алкогольных напитков в стране постепенно уменьшалось и в та ковой же про-порции в ней уменьшалось количество "алкогольных" смертей. Если в 1870 году умерло от пьянства внезапно 4077, то в 1878 году - 3240 мужчин. Народ был возмущен действиями царского правительства, прибегнущего к ре-прессиям против участников трезвеннического движения, а также поведением церков-ников, которые под влиянием властей сразу прекратили борьбу с пьянством. Последнее нашло свое проявление в образовании различных сект, в частности сект шундизма и ма-леванщины, в которых борьба против вина являлась одним из основных направлении деятельности. Именно этому сектантство в то время в значительной мере и было обяза-но своими успехами. Сектанты ставили в вину церкви ее бессилие в борьбе против пьянства. Они говорили, что никто не мог избавить их от н