С древних времен евреев считали народом Книги, и это утверждение вполне справедливо, т. к. своих детей они с малолетства начинали учить грамоте, мальчиков отдавали в хедер. В любой стране рассеяния, при любом режиме, в любой обстановке евреи оставались народом Книги.

     Я хочу рассказать о страшных годах, когда в Жмеринском гетто, несмотря на неопределенность и ужасы ежедневного страха смерти, в начале 1942г. открылась еврейская школа, в которой обучались дети моложе 16 лет (т.е. до возраста трудовой повинности). Школа открылась по инициативе председателя Правления еврейской общины доктора А.С.Гершмана, который выхлопотал на это разрешение у претора (начальника румынской жандармерии) Ионеску.
Как известно, г. Жмеринка входила в состав Транснистрии, т.е. подчинялась румынской администрации. Но железнодорожный узел, как важный стратегический объект, остался в руках немцев. Такой был достигнут компромисс.

     В 1943г. в школе было 9 классов - почти 250 учащихся и около 30 учителей. Обучение велось на русском языке. Начиная с 4-го класса, в программу вводили румынский и немецкий языки, которым уделяли много внимания. Начиная с 5-го класса - изучали иврит и идиш. Плата за обучение - 5 марок ежемесячно. Причем, за сирот деньги вносило Правление общины. Старшеклассников нередко выгоняли на внешние работы (т.е. за пределами гетто), большей частью - на тяжелые погрузочно-разгрузочные работы на товарной станции. По воспоминаниям бывших учащихся школы, самым любимым учителем был Аркадий Гефтер - "Арчик", как его все называли.

     До войны он учился в институте, добровольцем ушел в армию, попал в плен, затем бежал в Жмеринку, где до войны жил его дедушка. Арчик прекрасно владел немецким языком, одно время работал переводчиком у немцев, потом стал преподавать математику и физику в школе гетто. Но недолго ученики наслаждались интереснейшими уроками Гефтера: вскоре он исчез. После освобождения города выяснилось, что Арчик входил в состав подпольной организации, боровшейся с фашизмом, был схвачен и в декабре 1943г. погиб вместе с другими подпольщиками в застенках тюрьмы Тирасполя.

     "Многоязычие" в школе требовало зубрежки, детям тяжело давались языки. Против немецкого и румынского восстать побоялись, поэтому ученики 5-го и 6-го классов выступили против "местечкового идиш" и допотопного иврита", которые преподавал молодой учитель из Буковины Шимон Эфруси. Он не знал русского языка, не понимал местных детей, у которых не вызывал ни уважения, ни симпатии, Закончилась забастовка тем, что в 5-м классе уроки иврита и идиш прекратились, т.к. ни карцер, ни телесные наказания не сломили учащихся (из воспоминаний Эфраима Вольфа, ученика этого класса).

     К своему стыду, вспоминает Эфраим, он тогда поддержал забастовщиков, а много лет спустя очень жалел об этом. Учительницей моего брата в школе в гетто (1 и 2 классы) была Эсфирь Давидовна (фамилия не установлена). Брат помнит, как папа брал его с собой осенью 1943 года в бывший клуб по ул. Урицкого на праздник Симхас Тойра, а обычно школьников водили в одноэтажную синагогу на углу Хлебного переулка и ул. Советской (Банковской). Эту синагогу после долгих судебных разбирательств вернули нашей общине весной 2003 года.

     Директором школы был Мошкович Яков, Берензон Полина преподавала химию, Бурштейн Рая – ботанику и зоологию, Креймер Александр – химию, Мейлер Евгения - немецкий и идиш, Нагель Шура – румынский язык, Голденберг Рахиль – арифметику, Клейман Лев – физкультуру. Иврит и Тору преподавал синагогальный кантор, который до войны делал мальчикам обрезание и работал шойхетом. Учитель химии Александр Кремер успел закончить 3 курса мединститута, на фронте потерял ногу и преподавал стоя на одной ноге, опираясь на костыль (из воспоминаний Ю.Лейдмана). По его измученному лицу было видно, как тяжело ему стоять у доски и писать химические формулы, но работать надо было, чтобы выжить…