Всего за десяток лет христианство на постсоветском пространстве совершило рывок от выживания в условиях тотального коммунизма к "демократической свободе" развитого капитализма, подразумевающей возможность достижения индивидуального успеха на любом уровне. Насколько это согласуется с духовным служением, и по-прежнему ли актуально выражение "трудно богатому войти в Царствие Божье" – об этих, и других вопросах, интервью Вячеслава Макарова, главного редактора портала Другие Новости и Майкла Моргулиса, президента фонда "Духовная Дипломатия", члена Пен - клуба писателей.
Показная роскошь уровня жизни значительного числа пасторов неоевангельских церквей вызывает все больше вопросов на фоне бедственного положения большинства служителей, не занимающих руководящих постов, не имеющих прямых контактов с западными организациями, трудящихся на периферии, работающих вне огромных массовых показательных служений.
Всего за десяток лет христианство постсоветского пространства совершило рывок от выживания в условиях тотального коммунизма к "демократической свободе" развитого капитализма, подразумевающей возможность достижения индивидуального успеха любого уровня. Насколько это согласуется со служением, как оно согласуется с христианской моралью, и по-прежнему ли "трудно богатому войти в Царствие Божье" – об этих и других вопросах интервью Вячеслава Макарова, главного редактора портала ДРУГИЕ НОВОСТИ и Майкла Моргулиса, президента фонда "Духовная Дипломатия", советника Конгресса Америки.
Майкл Моргулис:
Вы спрашиваете, что же произошло в евангельском христианстве за последнее время? Произошло то, что в исследовательской науке именуется "подменой понятий". Вроде бы всё то же, но это уже другое, не настоящее. Вроде бы та же деревня, но это уже христианская «потёмкинская деревня». Можно сказать, что большую часть евангельского христианства постсоветского пространства постигло глобальное духовное несчастье. Именно оно проиграло постсоветскому миру, потому что пошло на сговор с ним, приняло его условие игры и заманчивые предложения, и не только во внешних атрибутах жизни и поведения, но приняло это с убеждением ВНУТРИ. Оно не изменило мир, а само изменилось под влиянием мира. К сожалению, часто среди тех, кто с поднятыми руками и белыми флагами шёл сдаваться – первыми шли пасторы неоНовых церквей, хотя надо сказать, в этом пораженческом походе, к ним примкнули некоторые руководители традиционных протестантских церквей. В этом марше духовно обреченных было много лидеров, которые сдали христианство, даже чисто формально, заменив благоговейную молитву, протестантскую рассудительность и романтику, на крики сродни тем, которые любили хунвейбины во время культурной революции в Китае: «Брать! Стоять! Держать! Побеждать!» Конечно, у них есть свой оправдательный вердикт: “ Внутри – мы верные, внутри – мы библейские”. Но неизвестно, кто какой внутри, в душу тщательно задрапированную пасторской мантией, заглянуть трудно. Они декларируют с кафедры серьёзные вещи – хотя их искренности можно верить или не верить. Но зато мы наблюдаем, как многие из них стали вести себя внешне. Надо открыто отметить, что у многих лидеров пропало чувство так называемого христианского стыда, ибо христианскую мораль они бесцеремонно переделали для себя, «под себя». То, что было раньше неприличным для верующего человека, теперь сделали признаком «Божьего благословения». Поэтому на «благословенных» встречах демонстративно сунут друг другу под нос «рыжие» часы, ездят в навороченных машинах и потакают велению плоти в дорогих ресторанах. Мир подсунул им Искушение, а они оказались слабыми, забыли все предупреждения Бога, ну, очень захотелось попробовать Искушение, и откусили от этого вечного яблока… Только Адам и Ева стали после этого стесняться, а эти – наоборот, стесняться перестали.
По сути, христианство стало проигрывать битву постсоветскому миру тогда, когда мир предложил им это Искушение, как мирской логичный результат для процветающих людей. Предложил в первую очередь пасторам и лидерам церквей. Это не было искушением в пустыне, как у Христа, это было искушение Бытом, искушение Сладкой жизнью, искушение волками, загримированными под ягнят. И все эти искусители достаточно оперативно и быстро переделали сердцевину христианства, придав слову “благословение” однобокий материалистический смысл. И тем самым, сделали из слова “благословение” слово «оправдание» - оправдание своего богатства и своего поведения и своей псевдохристианской позиции. Я не имею сейчас в виду иерархов официальной церкви, которые бросились продавать водку и сигареты, освящать нефтяные компании. Я говорю о евангельских верующих, которые всегда традиционно придерживались библейской морали, и даже подчёркивали этим своё отличие от мира и других церковных групп. Теперь же, некоторые из них, не выдержали искушений, преподнесённых во время технологических и материалистических революций – и сдались…
Вообще же, богатство у людей может быть, а может и не быть. Среди прихожан могут быть богатые люди. Среди них могут быть бывшие бандиты, мафиози и фарцовщики, если они покаялись. Но пасторы, даже если это бывшие бандиты и фарцовщики, в силу своего теперешнего духовного звания - не могут оправдывать словом “благословение” алчное отношение к материальным ценностям. Многие богатые верующие говорят: “Так и нам вся эта показуха не нравится, но ведь необходимо поддерживать такое отношение к жизни, чтобы можно было свидетельствовать”. Вот уж глубоко законспирированное лукавство… А может, просто, у них не закончилось духовное детство? На минутку представил себе апостола Павла с Ролликсом на руке, в чёрном Мерсе, с охраной из язычников! Если этого сравнения мало, добавьте сами, пофантазируйте, представьте… Петра на Феррари, Иоанна на Хаммере….
Так что же это такое, если перейти на язык медицины… В действительности, это опасная заразная болезнь, чесотка души, туберкулёз духа. Потому и все мы, относясь к этому отрицательно, порой испытываем подобные симптомы…
Так что, была проделана некая операция, которой подвергли себя верующие. Это можно назвать духовным харакири. Они отсекли в себе механизм страха Божьего и потом, своими компромиссами с миром вытравили из себя традиционную рыцарскую евангельскую скромность. Не важно, как кто понимает страх Божий, его отсекли и вытравили, и многие теперь живут без этого механизма, без этого важнейшего для верующего Божьего прибора.
Вячеслав Макаров:
Да, но практически, чем же это плохо – обладать богатством? Может быть, основная проблема в том, что у таких религиозно лидирующих людей и пасторов есть богатство, и в это же время, в их церквях очень много бедных людей?
Майкл Моргулис:
Есть определенные общепринятые духовные нормы. У бизнеса, к примеру, свои нормы – когда хозяин большой компании ездит на Ролс Ройсе, это говорит о преуспевании компании. Хозяин скромной компании на Ролс Ройсе просто не поедет – он свои стандарты понимает. Но это стандарты мира. А есть другие, духовные стандарты для людей, которые утверждают, что служат Христу. И вот эти духовные стандарты некоторые не понимают. Пасторы забывают, что они не владельцы компаний, а пастухи Божьего стада. Поэтому, сегодня многие церкви становятся похожими на шумный бизнес, причём, с этаким военизированным оттенком. Когда-то, в Америке, когда я был молодым, популярный христианский интеллектуал Питер Дейнека говаривал: « Нельзя пастору или миссионеру ездить на Кадиллаке, это не прилично…» Вот оно, это точное слово, утерянное на нашем «празднике жизни», утеряно благородство христианского понятия слов а «прилично»!
Кроме того, пастор – это человек, который, предполагается, хоть частично, живет на деньги общины. Даже если он где-то подрабатывает, или ему кто-то лично деньги или подарки даёт, всё равно, у людей возникает автоматическая реакция, о том, что эти деньги взяты от церкви. Например, все обвиняют в подобном поведение политиков, они, мол, все бизнесмены, обвиняют в этом, даже если это не так. Это потому, что теперь в постсоветском пространстве, слова «политик» и «бизнесмен» часто сливаются в одно понятие. А, кстати, государственное лицо не имеет права, не может одновременно быть бизнесменом и политиком… По-крайней мере, в Америке. Если ты идёшь в политику – хочешь представлять интересы народа, а не брать у него – то ты должен передать свой бизнес другим. А когда человек политик, да еще и богатый – все понимают, что богатство свое он откуда-то взял, не с затонувшего корабля, а с какого-то бюджета, который был выделен на что-то … И даже, если политик может себя обеспечить законным путём, всё равно его будут подозревать… Итак, если ты работаешь для людей, которые тебя избрали, то ты обязан помнить об этом. Не искушай их.
Так и пастор. Если у какого-то пастора сеть магазинов по продаже зонтов, гробов, грибов, книг, краски или еще чего-то, то даже если он зарабатывает деньги приличным путём, всё равно люди будут думать, что это, пусть частично, – но с денег церковных. Так что нельзя забывать о том, что ты служишь людям, которые тебя избрали. Не ставьте себя на место Христа, не забывайте, Его послал служить Бог, а вас послали люди. А принимал ли Бог участие в вашем служении, будет видно потом, по делам и по жизни вашей. Постоянно повторяю всем и себе: «Наша лучшая проповедь – это наша жизнь»…
Я думаю, что пастор, который не может победить себя в этом вопросе, должен просто тихо оставить своё служение. Он может стать даже проповедником-бизнесменом, благовествующим другим бизнесменам, но не пастором. Потому что быть таким пастором – это искушение, как для мира, так и для христиан.
Смотрите, как в народе говорят об официальной церкви? Мол, святые отцы продают, пьют, делают всё за деньги и т.п. Раньше, только о них говорили, сейчас будут говорить и уже говорят так – о протестантских пасторах. Хотя и в том и в другом случае нельзя говорить обо всех огульно. И в православие есть много прекрасных и светлых подвижников, и в протестантстве большинство смиренных и чистых людей. Но по поводу лидеров протестантских общин, у бедного народа складывается предубеждение, что, дескать, это они на американские деньги так хорошо живут … То, что дают им на развитие церкви, они пускают на развитие своих домов, машин, семьи… Вот так говорят люди, по-русски, а не по-французски… А разве это не так?
Я сейчас сознательно пользуюсь таким откровенным бытовым языком, на котором разговаривают люди в жизни. Я не хочу завуалировать эти слова более красивыми. Народ рассуждает именно такими категориями. Верующие люди, может быть не вслух, а неверующие – вслух.
Если подвести итог сказанному, то в данном периоде истории постсоветского евангельского христианства, церковь проиграла миру, приняла от мира Искушение… Особенно это видно в мегоцерквях с харизматическим направлением. Именно в этих церквях, харизматизм международного разлива привил мысль, что благословение – измеряется в пересчёте на деньги. Но по Библии, благословение – это благословение по духу. Бог может дать огромные возможности для заработков, но я не думаю, что в задачи Бога, как духовного организма и Творца, входят заботы о материальной заинтересованности людей, по поводу которой сегодня весь мир только и полемизирует. Господь всегда говорит о вещах духовного характера. А мы Его духовные мысли хотим прикрутить к низкопробному материальному желанию, к вещизму.
Вячеслав Макаров:
Да, но те же харизматические церкви могут сказать, возьмите Второзаконие, 8:18 “…Бог дает силу приобретать богатство”. Основная вера в неопятидесятнических, харизматических церквах такова, что связь благословения духовного в его материальном выражении – это не грех вообще …
Майкл Моргулис:
Ну, во-первых, можно из Библии накидать чего угодно и как угодно. Дело в том, что Библией часто пользуются, как пользовались китайцы цитатником Мао Дзедуна. Особенно современные верующие. И в этом деле пропал страх Божий! Беспардонно вырываются цитаты из Библии, хотя сказано Богом и понятно из Библии, что всё библейское завязано в одном контексте. Берётся лишь то, что нужно, а что не нужно – сознательно отвергается.
Вячеслав Макаров:
О.К., вот считается, что первая церковь была практически коммуной. Люди все продавали, делали шаг веры и расставались полностью со своим имуществом. О чём это говорит, и есть ли подобное сегодня?
Майкл Моргулис:
Да никто уже об этом не говорит и не думает. Пастора, который бы так себя повёл, забросали бы камнями другие пасторы, как Стефана. Да, что Стефана, самого Христа, настоящего, живого, забросали бы камнями и снова распяли, если бы Он сейчас появился и стал проповедовать пасторам о скромности и смиренности евангельского достоинства.
Правильно говорят, сегодня - происходит имитация христианства. Я вначале сказал, это потому, что мы живем в эпоху подмены понятий. Подмена понятий везде – об этом уже писали - в любви, дружбе и вере. Поэтому, современное христианство – это, во многих случаях, человеческая имитация Божественного замысла.
И многие пасторы сегодня – это просто имитаторы, пародисты, которые как на эстраде пытаются имитировать голос… Христа. Есть артисты, которые пародируют голоса известных людей и живут за счет этого. Так вот подобные пасторы – это имитаторы голоса Божьего, который пытаются скопировать и жить за счёт этого.
Вячеслав Макаров:
Хорошо. Это все такие пасторы или только часть?
Майкл Моргулис:
Конечно, только меньшая часть. Но думаю, что трансформируется всё христианство в целом. Мы уже упоминали, что есть прекрасные подвижники и в Православной, и Католической церкви, которых эта волна внешнего "благочестия" и материального "благословения" не коснулась. Есть много священников, живущих бедно, проповедующих Слово Божье, не связанных с церковными фарисеями - они ничего не продают. Они живут, как благовестники Живой Вести.
И, конечно, отвечая на ваш вопрос, ещё в большей мере, много прекрасных Божьих подвижников находится в евангельском христианстве.
Мне кажется протестантское христианство более уязвимо. Потому что здесь больше внутренней демократии. С одной стороны это хорошо, а с другой – любой может интерпретировать Библию как хочет. Поэтому у нас так много низкопробных «богословов», вызывающих справедливую насмешку со стороны той же православной церкви. Потому что очень низкий духовный и образовательный уровень, и с таким уровнем люди пытаются трактовать великие Божьи документы. Говорят суржиком, топают ножками и думают, что они рассказывают людям о величие Бога. И не догадываются, что этим, бесподобно убогим уровнем, они Бога особо унижают…
Вячеслав Макаров:
У них защита серьёзная…
Майкл Моргулис:
Их защита напоминает слова из «Недоросля»: «Не хочу учиться, а хочу жениться».
Защита у подобных пасторов только одна, недорослевская: "Нам не нужно учиться – мы живем по Библии". Надуто, гордо, им, кажется, величаво звучит, на самом деле жалкое оправдание и неправда перед Богом и людьми. Живите, по милости Божьей, но не коверкайте язык, Библию и Дух, когда святые слова и небесные мысли передаются на уровне профсоюзного собрания вагоноремонтного завода. Учеба во всех сферах Бытия постоянно должна дополнять наше познание о Библии! В от, парадокс: В компьютере не все разбираются, поэтому боятся туда влезать без знаний, а вот в Библии, великом Послании Бога, стали разбираться все, кому не лень и учить тому, чего сами не понимают… Одна надежда на милость Твою, Господи…
Вячеслав Макаров:
Хорошо. Если говорить о христианстве на постсоветском пространстве, то можно сказать, что все тренды, тенденции сегодняшние – они, в общем-то, имеют корни американского благовестия 90-х годов. Как так получилось, что Америка, – исконно пуританская страна, – и именно Америка, принесла эту идею индивидуального благословения, и внешнего успеха в наши страны? Как так получилось, что это пустило корни в России, Украине, Средней Азии? Может быть оттого, что люди были ограничены в области получения духовной информации, это, наверное, сработало, и сейчас некоторые, как бы оттягиваются по полной программе?
Майкл Моргулис:
Думаю, много пришло от развития бездуховного бизнеса, от захвата массовой культурой огромных плацдармов на земле. Хорошо ли плохо, но здесь, с одной стороны Америку ругают, а с другой стороны, за ней всё повторяют. Начиная от джинсов и заканчивая английскими словами в лексиконе. То же самое произошло и в области религии … Пасторы выражаются переведёнными с английского языка кальками предложений, «Станем на свои ноги», а что, можно стать на чужие? Это всё подражание. Тоже произошло в области «учения о преуспевании», но это уже свои прививали, на свой родимый грунт, с великой меркантильной целью, чтобы теперь не самим оправдываться, а целым учением! Когда-то я говорил известному проповеднику, с фамилией нечестного карточного игрока, - Роберту Шулеру, одному из запевал в хоре финансового преуспевания: Мол, ваше учение не привьётся в странах бывшего СССР, здесь другой душевный подход к Евангелию… Здесь вашу имитацию о Евангелие для богатых не примут… Теперь вижу, это я ошибся, переоценил, приняли многие шулеров, да ещё как…
Вячеслав Макаров:
Говоря языком прошлого, вину за текущую ситуацию на кого-то, конкретно, можно возложить?
Майкл Моргулис:
Вину? Да нет. Это же не один человек взял и сказал: давайте в Украине или России или Казахстане делать так. И неправильно возложить вину лишь на пасторов харизматических церквей. Они же часто по вере ведут себя. Не зная, что их вера в учение, а не в изначальную Библию. Вообщем, все виноваты, но нет виноватых…
Есть люди, которые, как писал Салтыков-Щедрин, находятся в состоянии «упорства тупоумия». Ты их спрашиваешь "Вот почему вы делаете так?", ответ: "А потому!". Этакое упорство духовного тупоумия, хотя нельзя, наверное, так грубо говорить, но оно существует. Никогда вы не докажете некоторым пасторам, что богатство – это не благословение Божье. Это допущение, разрешение Бога. Допущение Бога, чтобы человек заработал, жил хорошо. Также как вы не докажете пасторам некоторых баптистских церквей, что пятидесятники – те же верующие. Или некоторых пятидесятников вряд ли убедите в чем-то хорошем о баптистах.
У меня есть стихотворение “Лагерный рассказ”, где рассказывается о том, как охрана в советском лагере просила одного баптиста избить пятидесятника. Хотели устроить вот такое кровавое шоу для начальства и себя. За это они обещали жену ему в лагерь привезти, работу дать легкую. Они говорили: «А мы посмотрим, это ж так пикантно, Когда врагами станут два сектанта…» И вот, выпустили их друг на друга, но вместо драки, они стали молиться вместе… и били их двоих, и уголовники, и охрана. Но они были счастливы, что пострадали за имя Христово. «Когда очнулись после на рогоже, То вместе прошептали: О, наш, Боже! За боль, за кровь, за раненые спины, Благодарим Тебя наш Бог единый!»
Любить всех – это не красивые человеческие слова, а установка Божья на жизнь каждого смертного, у которого потом предстоит самая ответственная встреча в его жизни – на небесах, с Тем, кто просил нас любить друг друга.
Вы не убедите некоторых пасторов, что богатство и роскошь это не благословение Бога, не убедите их, что это не по Божьему, не по Христу. Вы не убедите их, потому что они очень уверенные, рациональные, знающие и “хорошие” люди. И в этой рациональности умирает любовь Христа. Это трагедия христианства.
А разделение церквей! Это тоже трагедия. Даже великие, умные, достойные люди соединить Церковь в один организм до сих пор не могут
Как только церкви хотят лучше относиться друг к другу, как их сразу же обвиняют в экуменизме. Экуменизм в некоторых церквах стал идентичен слову гомосексуализм. Хотя сам экуменизм является лишь стимулом для развития церквей в этом мире. Можно к этому относиться отрицательно, но это один из путей для противостояния силам зла.
Вячеслав Макаров:
Вернемся к вопросу о богатстве. Может быть, возникший дисбаланс – это результат того, что пасторы учат о преуспевании, а о страданиях, как правило, не учат. Вот вы привели пример – людей избили, но они были рады. Потому что они пострадали реально за имя Господне. Достаточно ли учат в церквях о страданиях …?
Майкл Моргулис:
Учат, но каждый вкладывает в это свой смысл, своё маленькое человеческое понимание. Для одних страдание в том, что рыба не ловилась, а для других в том, что потерял любимого человека, а для третьего, это страдания и тоска, по утерянному человеком раю, а другой, своими страданиями отражает страдания Христа. Христианство не может быть пересказано без учёта страданий верующего человека, потому что прообраз страданий – это сам Христос, который показывает, что через муки приходит победа: в духе и во Христе.
Знаете, что происходит? Многие в христианстве хотят всё время только побеждать. Они хотят быть не “Христами”, а римскими императорами. А христианство победило, хотя вроде бы, внешне проиграв. Внешне Христос проиграл: Его осудили, Его распяли, Его избили… Но на этом не закончилось. Он снова явился в мир с Победой. И когда мы понимаем, какими мучениями Он победил мир, и уничижаемся подобно Ему, и страдаем, подобно Ему, и можем любить подобно Ему, тогда и мы, получая благословение Воскресения, побеждаем мир. Но тогда это уже победа во имя Христа, а не во имя славы, денег и современных императоров. И когда мы побеждаем так, этим мы отражаем победу Бога, а не празднуем победу людей.
Вячеслав Макаров:
Визуально, воображаю время внешнего поражения Христа: Почета нет, признания итогового нет, есть лишь внешнее поражение.
Майкл Моргулис:
Ничего нет. Есть кучка разбежавшихся учеников. Но этим поражением готовится великая победа Бога. Но трудно осознать эту огромную подводную истину христианства. Для многих в христианстве важно побеждать. Христианство им нужно для победы в бизнесе, но не для победы над душой. Они не понимают, что христианство побеждает через внешнее поражение. Христианство побеждает через любовь, смирение, унижение и уничижение. В этой уникальности составляющих компонентов духовной победы - основа силы Христа. Победить так может только Христос, а потом мы, да, мы, но через Христа. Это - величайшая победа во Вселенной.
Но люди хотят побеждать, сидя на белых конях в римских доспехах, или в вещах от Картье. У меня сейчас начала рисоваться картина: сидит пастор на лошадинообразной спортивной машине, похоже это на кентавра, помните, мифологические существа описывались, полулюди, полулошади, вот так он сидит с Роллексом на указующей руке, в дорогой рубашке Поло, костюме от Версаче, и въезжает в город, как победитель. Да, теоретически, люди так победить могут. Но идущие за Христом, побеждают не так: они побеждают «ранами Христа».
Вячеслав Макаров:
Фактически, вы говорите, что позиция об учении преуспевания, которую приняли ряд церквей и пасторов, является неверной.
Майкл Моргулис:
Порочной, и поэтому церкви и пасторы, стоящие на этой позолоченной позиции проиграли миру. Хитонов Христа от Картье или Версаче не бывает. Есть только хитоны окровавленные…
Не знаю, может быть, все лидеры достаточно верные, а я неправильно что-то говорю ... Но мне кажется, это мое субъективное мнение, что они проиграли миру. У Григория Сковороды, украинского мыслителя и философа, на могиле написана его же эпитафия: “Мир ловил меня, но не поймал”. Знал гениальный христианский мыслитель, как ловит мир людей. А вот пасторов поймал многих. Мир предлагал им искушения, и этим ловил. А как иначе человека поймать? Ну, не как бабочку, сачком. А опутывая. Жёны ловят, дети ловят, образ жизни ловит, подхалимы ловят, враги ловят, сам себя ловишь …
А уже потом, будучи уловленными, они стали искать оправдание, и придумали его, что богатство – это знак расположения Господа. Ну, это мы уже повторяемся…
Вячеслав Макаров:
Хорошо. Выход какой? Что делать? Каяться?
Майкл Моргулис:
Считаю, что без Бога все эти процессы решить невозможно. Всё равно жизнь будет развиваться по каким-то своим законам, в которые Бог вносит Свои коррективы. И именно это произойдёт и в религии. Может быть, как часто бывает, всё придуманное людьми, всё позолоченное, рухнет в одночасье… Как рушатся империи…
Вячеслав Макаров:
Может люди устанут от разницы того, что декларируется с кафедры и того, как живётся в реальной жизни? Может, произойдёт какой-то духовный бунт, ну, примерно, как было у Лютера…
Майкл Моргулис:
Понимаете, все пользуются духовной, будем говорить мягко, доверчивостью людей.
Вячеслав Макаров:
Банально говоря – разводняк.
Майкл Моргулис:
Духовный разводняк. “Наш пастор – самый лучший в мире, наш пастор - гений”. Возникли этакие христианские князьки местного разлива. Князьки местного пошива. Вот так они живут, и людям это может нравиться. Особенно здесь людям это нравится, когда есть хоть какой-то маленький царёк. Царьки нравятся, как ни странно. Царь может быть и недостаточно разумный и малодуховный, но вот нравится им – и они довольны. Пастор заменяет им Бога. Вот и вся суть этой трагедии, говоря по-простому …
Он обеспечивает приемлемый для них духовный уровень жизни, внешней, естественно, развлечения, праздники, конференции - и это их удовлетворяет…
Они принимают этот интертеймент (ред. – развлечение, англ.), и не зная этого, платят за него не пожертвованиями, а платят жизнями. Что получается в этих церквях: пасторы зовут верующих в небеса, которые они сами не знают, и зовут они тех людей, которые из-за них, там никогда не будут!
Вячеслав Макаров:
Можно ли говорить, что из-за такого княжества (церковь, как княжество), люди не имеют полноты самостоятельных отношений с Богом, будучи ведомы подобными ложными доктринами.
Майкл Моргулис:
Мы уже говорили, внешне, формально, церковные лидеры строят свои речи на основе Библии. Но строят так, чтобы оправдать себя, обличить кого-то, обвинить других, но только не себя.
Вячеслав Макаров:
В наших церквах налицо, так сказать, принцип шоу, где 20 человек или 10 или 50, - некая команда служения,- все организовывает, создает шоу, а остальные люди в евангелизм (благовестие) на личном уровне не вовлечены … У нас в церквях есть такие корпоративные программы, а реально люди не свидетельствуют, нет отражения Божьего в жизни.
Майкл Моргулис:
Я о другом вспомнил. Был такой Робин Гуд. Банда Робина Гуда грабила людей и отдавала деньги бедным. У нас тоже есть такие Робин Гуды, но они никого не грабят, им все сами отдают. Почему многие ушли в религию? В банде или бизнескомпании надо было рисковать. А тут люди сами приносят – намного же выгоднее. Поэтому такое отношение, - религия стала выгодным бизнесом.
Вячеслав Макаров:
Кто-то сказал, что Иисус - этакой раскрученный бренд, а все берут как-бы франчайзинг, и как оплата за франчайзинг – соблюдение определенной формы, где нужно молиться прилюдно, поднимать руки на служении.
Майкл Моргулис:
Да, это так …
Вячеслав Макаров:
Но всегда есть некий остаток Божьего народа?
Майкл Моргулис:
Остаток есть и будет, как в Библии говорится, тысячи сохранятся. Всегда есть некий остаток. Надо доверять этому. Потому что если не верить в победу чистого христианства, то, значит, надо тоже сдаться.
Вячеслав Макаров:
Я думаю, что у многих, в разных церквях, есть такой определенный конфликт внутри. То, что вы говорите, находит отклик у многих, находит понимание. Что им делать?
Майкл Моргулис:
Ничего особенного. Надо начать говорить об этом, как-то более-менее открыто, и другие люди поддержат. Но при этом, не надо никого лично обвинять.
Вячеслав Макаров:
Ну, вы же понимаете, что это всё равно чревато. За такую позицию в церкви, их запишут либо в бунтовщики, что, скорее всего, или останутся в одиночестве. Наличие своей позиции – это одиночество. Говорящие истину – как правило, одиноки.
Майкл Моргулис:
Ну, не всегда и не везде. Вот Лютер не остался в одиночестве.
Вячеслав Макаров:
Но он пошел на определенный компромисс. Его протесты имели чисто практический, прагматический характер, нежели духовный. Отмена налогов. Все началось по большому счету с налогов.
Майкл Моргулис:
Налоги, индульгенции… Это так… Но у Лютера самое важное было другое – что спасение по благодати даруется Богом по Его милости.
Вячеслав Макаров:
Это на корню рушило сложившуюся тогда папскую инфраструктуру.
Майкл Моргулис:
Да, это открывало настоящего Христа… Спасение – не по хорошим делам или молитвам священников, а по милости Божьей…
Вячеслав Макаров:
Это не заработаешь….
Майкл Моргулис:
Да. Система оценки жизни верующего человека стала другой. Хотя, потом и Лютер, шёл на компромиссы. Это когда он понял, что любую прекрасную идею можно превратить в слепую и жестокую догму. Потому, глядя на результаты крестьянской войны в Германии, плакал, когда видел, как по дорогам Германии ходили умирающие монахи, которых выгнали из сожженных монастырей. Его последователи жестоко реализовывали его идею, не поняв её духовного смысла. Они внедряли эту идею формально, на поверхности бытия, а не внутри его. Как при любой революции. Потом успокоилось, сгармонизировалось, и протестантство приняло свои формы, нормы. Лютер не был один, но последователи варьировали его Протестом, как хотели. В этом опасность любого духовного открытия. Его тут же начинают примерять на себя и трансформировать по своему вкусу и своему разумению.
В любой церкви, любой человек, может услышать призыв, зов Божий. Если это не вызвано конкуренцией или желанием просто стать на место пастора, то оно действительно от Бога. А еще это может быть заботой Христа о теле Церкви через обычного верующего человека. В своей книге “Тоска по раю”, я пишу, что разрубили тело Христа, разбросали по всему миру в каменные молельни. И молятся там во имя Его, но молятся другим богам. И Его именем называют других. Это страшно…
Возвращаясь к богатым … Апостолу Павлу тоже помогали богатые люди ... Церковь всегда была заинтересована в богатых людях. Но люди малоподготовленные не замечают здесь отличительную духовную грань, которая отделяет духовное существование церкви от материальной помощи. Этот водораздел заключён в уже раннее сказанных сло вах: «Кесарю кесарево, а Богу Богово». На непринятие этого и возникла увлекательная сытная мысль, о том, что благословение – в богатстве.
Вячеслав Макаров:
Сейчас спонсоры помогают осуществлять многие духовные проекты. Так что, мы больше не зависим на 100% от Бога?
Майкл Моргулис:
Мы зависим на 100% от Бога, как и зависели. Но в это нам страшно трудно поверить. Ведь для этого нужно гораздо больше веры, чем веры в слова бизнесмена, который сказал тебе: “Давай, я тебя поощряю, даю $20 тыс. Делай то и то, читай мне Библию, да, и не забывай упомянуть меня прилюдно…”
Мы хотим верить людям и зависеть от людей, мы не хотим верить Богу и зависеть от Бога. Вместо веры в Бога, мы начинаем верить в человека. Тут тоже подмена понятий, т.е. подмена веры…
Вячеслав Макаров:
У вас бывает такое? Вы боретесь с этим?
Майкл Моргулис:
Как и все, борюсь… В мире ежедневно происходит борьба между плотью и душой. И душа, к сожалению, часто в этой борьбе проигрывает. Поэтому я надеюсь, что правление Бога за счет Его милости, Его небесного характера, может изменить все в этом мире, и церковь, и головы, забитые неверным пониманием о том, кто такой Христос и что же есть христианство. Пока, внешне церковь не проигрывает: она возрастает, она активна, динамична. Но она перестала быть духовным аппаратом, звеном между Богом и человеком, стала социальным инструментом и, в основном, только потребительским механизмом. И должность пастора стала потребительской должностью.
Вячеслав Макаров:
Вопрос" купи – продай" в церкви. Сейчас мы видим и сегодня вы уже упоминали об этом, что, если кто-то что-то делает ценное для служения, хочешь - не хочешь, а надо за это платить, в служении в том числе; бесплатное служение у нас уже почти не подразумевается. Что с этим делать?
Майкл Моргулис:
Ничего. Что мы можем сделать? Там, где мы можем платить, надо платить. Там, где мы не можем – не платить. Деньги изобрели для верующих и неверующих. Деньги – это право на лучшую жизнь. Что делать? Нет конкретных вопросов, нет конкретных ответов. Одно скажу: Есть две группы верующих. Одни говорят, надо молиться. Другие – надо молиться и что-то делать. И одни молятся, а другие молятся и работают… Я хочу быть во второй группе. Молиться и работать.
Изменять мир вокруг себя – это значит менять не только мир, где неверующие люди, но изменять всех людей. Мир, имеется в виду – в смысле - планету, а не мирское.
Изменять верующих, изменять неверующих, изменять себя, изменять людей вокруг себя.
Изменять нужно в первую очередь верующих, а потом, после верующих начнут изменяться неверующие, которые смотрят на них.
Итак, резюмируя, а то пойдём по третьему кругу, а сказано сегодня достаточно, чтобы увидеть себя и других в новом свете… Пасторы копируют модель общества, государства, власти, это выгодно и эффективно. А копировать модель христианского поведения, которое показал нам Христос невероятно трудно, часто невозможно. Потому что чистое христианство Христа подразумевает борьбу с плотью, отречение от искушений. Невероятно трудно и не выгодно. Проще и приятней копировать то, что комфортабельно и сытно сегодня…
И в итоге, пытаясь выйти из духовного сектантства, попадают в сектантство материальное. И всё потому, что не найдена была та совершенно важная гармония, заключенная в словах: «Кесарю кесарево, а Богу Богово»!
Вячеслав Макаров
Ну и последнее. Что хотели бы сказать читателям…
Майкл Моргулис
Я не знаю людей более добрых, чем евангельские верующие, не знаю людей, более чистых, чем они, более верных, чем они, более стойких, чем они, более близких мне, чем они… Наверное, потому, в словах моих столько горечи, печали … Они самые близкие, из всех ближних… Из-за этого и говорится с такой болью… Но окончательно закончить хочу словами, которые всегда со мной… Это слова великого российского поэта Николая Гумилёва, мужа Анны Ахматовой, расстрелянного большевиками…
« Есть мир, есть Бог, Они живут вовек, А жизнь людей, мгновенна и убога, Но всё в себя вмещает человек, который любит жизнь и верит в Бога…»
Источник: Другие новости