Loading

Три женские революции

Изменение психики человека, точнее, масс людей, а порой и почти целого общества, достигло своего апогея в последние несколько десятилетий. Произошли именно изменения психики, а не образа поведе-ния, или мысли, вариация которых была характерна для различных периодов истории. И то, что счита-лось модным в одно время, в другое называлось старомодным. Что было популярно у отцов, не пользо-валось вниманием у детей. Различные архитектурные стили — готический, романский, барокко, рококо, классицизм, модерн, различные школы живописи сменяли друг друга в веках. Стили одежды, музы-кальные композиции менялись со временем. Сменялись политические формации, философские школы. Менялись понятия о семье, принципах её устройства. Полигамия сменялась моногамией, менялось от-ношение к детям, от принципов гиперопёки до спартанской суровости. Но всё же оставались незыбле-мыми некоторые понятия: понятие добра и зла (пусть и весьма варьируемое у некоторых народов), по-нятие чести и бесчестия, понятие брака, понятие мужчины и женщины. И вот наш век в своей псевдо-свободе, псевдоравенстве, псевдоморали решил развеять и эти простоявшие тысячелетия со дня появле-ния первых людей понятия. Эти «демократические» преобразования перевернули поистине верх дном наш и без того разложившийся грехом мир, они воистину изменили психику человека, уже неспособно-го отличать правое от левого, зло от добра. Одним из таких движений, изменивших облик нашего обще-ства, в некоторых странах весьма наглядно, в других, как у нас, пока еще более подспудно, стал феми-низм. Проблема, касающаяся сегодня не только женщин, но и мужчин. Первоначально феминизм заро-ждался, как движение за получение женщинами равных прав с мужчинами. Дело в том, что до XIX века женщины были лишены избирательного права, не имели возможности получать высшее образование, не обладали, как правило, по выходе замуж правами на личную собственность, и за тот же труд, что вы-полняли мужчины, получали меньшую заработную плату. Первые выступления женщин в защиту своих прав были проведены в США Абигайль Адамс, Метис Оттис Уоррен и Эммой Уиллард в середине XIX века. В 1848 году в г. Сенека-Фолс, штат Нью-Йорк, прошёл первый в мире феминистический конгресс. В течении последующих десятилетий женщинам в большинстве стран Европы и США удалось добиться принятия избирательного права для женщин (1869 г., США), Акта о недопустимости ущемления прав по половому признаку (1919 г., Великобритания), Акта о равной оплате труда (1970), Акта о дискрими-нации по половому признаку (Великобритания, 1975). [1]. В истории феминизма принято выделять три этапа, или, как их ещё называют, три революции, поочередно выигранные женщинами. Первая суфра-жистская, за право голосовать, и за другие политические гарантии. Вторая — сексуальная, предоста-вившая женщинам свободу выбора сексуального поведения, которая до тех пор была привилегией муж-чин. И, наконец, третья бихеовиоральная, т. е. поведенческая, приведшая женщин к массовым занятиям физкультурой, изменению стиля поведения и одежды, роли в семье. Каковы же стали плоды этих двух последних революций, ставших совершенно беспрецедентными в мировой истории (дело в том, что гражданские и политические права были у женщин и Древнего Рима, и Греции, и Древнего Израиля, и ряда стран Средневековой Европы, да и история знает немало выдающихся королев и цариц — Екате-рина II, Мария Стюарт, Елизавета Тюдор, Виктория и потому события XIX века стали лишь возвраще-нием того, что было женщинами утрачено в своё время, и то не во всех странах)? Сегодня подавляющее большинство молодых женщин и девушек не только США или Франции, но и России, и Украины разде-ляет открыто или тайно большинство постулатов этих революций, неуклонно, в меру своих сил, осоз-нанно или неосознанно, пытается воплотить их в своей жизни. Эта тенденция коснулась всех слоёв об-щества, вне зависимости от социального происхождения или вероисповедания. Итак, что же представ-ляет собой феминизм и что он принёс своей родине — США, стране воистину «самого развитого феми-низма»? Учитывая определённую деликатность данной проблемы, мы предоставим комментировать её, во-первых, безусловно, женщине, а во-вторых, профессору, человеку, проведшему долгие годы в США, преподавая психологию и этику семейной жизни, искренне любящему эту страну, и человеку, весьма, что называется, прогрессивных взглядов. «Коллеги-американки, неплохо знающие русский, набрасыва-ются на меня с вопросами-упреками: — у вас в Конституции записано: „Каждый гражданин имеет пра-во… он защищен законом…“. Вы не замечаете тут некоторой политической некорректности? Господи, просвети мой разум, да что же тут-то не так? И получаю разъяснение: — Закон у вас защищает только мужчин? Ах, всех! Тогда почему „он“, а не „он/она“? Атака продолжается: — Как вы называете женщи-ну-бизнесмена? Так и говорите? Вы что, не понимаете, что унижаете бизнесвумен? А как будет по-русски женщина-профессор? Опять в мужском роде? — Позвольте, — наконец прихожу я в себя. — Но в английском ведь тоже профессор — одно слово, и в мужском роде, и в женском. — В английском нет родов, — поправляют меня. — А в русском есть. Если бы вы задумались о равенстве полов, вы бы дав-но уже нашли специальное слово, например „профессорша“. — Такое слово есть, оно означает „жена профессора“. — Ну так придумайте какое-то новое. Кто-то из моих оппонентш (оппонентами я уж бо-юсь их назвать) тычет пальцем в учебник русского языка для иностранцев: — Вот, смотрите, текст. Джим Смит приходит в гости к своему другу инженеру Ивану Лопатину, тот говорит: „Знакомьтесь. Моя жена Лена, она сейчас не работает, занимается домом, детьми“. Как вам нравится такая модель се-мейной жизни: муж работает инженером, а жена сидит дома. Это что — норма? Образец для подража-ния? Вечером в одном нью-йоркском русском доме, где собрались гости, иммигранты, я рассказываю об этой перепалке. В ответ слышу дружный смех: у каждого есть история, похожая на анекдот, но вполне реальная. Сын одного из присутствующих гостей в очереди на автобус увидел за собой девушку с тяже-лым чемоданом. Он предложил ей пройти первой и поднял на ступеньку чемодан. Она посмотрела на него неприязненно: „Вы хотели продемонстрировать, что сильнее меня, но это не так. Посмотрите на мои мышцы“. Другая гостья, пожилая дама, пожаловалась, что никак не может привыкнуть: мужчины-американцы не пропускают ее у двери вперед, не уступают место, не подают пальто. Я, между прочим, тоже вспомнила, что в одном доме немолодой хозяин подал мне шубу и с виноватым видом спросил: „Пожалуйста, извините меня, я вас не обидел?“ Студент рассказывает, как пригласил свою однокурсни-цу в ресторан. Когда принесли счет, она вытащила кошелек, чтобы заплатить за себя. Он, естественно, запротестовал, но она обиделась: „Разве мы не равны?“ У этого же бедолаги была и другая промашка. Еще одна американская подружка пригласила его на день рождения. Будучи на свою беду хорошо вос-питанным, он вручил два букета — имениннице и ее маме. Но при этом — страшно сказать! — он поце-ловал маме руку. Та отскочила как ошпаренная с возгласом: „Что вы делаете?“ Маме было лет сорок с небольшим, но шестидесятилетняя бабушка оценила политес по достоинству: „Дорогая, это же знак уважения. В моей молодости тоже так было принято“. Однако его подружке жест не понравился, она нравоучительно заметила: „Не знак уважения, а знак унижения“.

Арлин Дэниэлс, 70 лет, яркая, подвижная, темпераментная — одна из классиков феминизма в Америке. Она энергично боролась за женское равноправие — и статьями, и книгами, и лекциями. Она участвова-ла в различных феминистских организациях, какие-то создавала сама. Она воплощает свои идеи в жизнь последовательно и неукоснительно. Сказала, что женщина должна делать свою карьеру наравне с муж-чиной и независимо от него. И вот она почти все время своего супружества живет с мужем на расстоя-нии полутора тысяч километров. — Наше общество строго разделено на два лагеря — мужчин и жен-щин, — наставляет она меня. — Именно по этому признаку идет разделение человечества. И при суще-ствующем порядке вещей в руках мужчин находится власть. Мужское влияние в обществе огромно. Это ничем не прикрытая эксплуатация одного пола другим. — Что вы называете эксплуатацией? — пыта-юсь я ее охладить. — Это ведь понятие классовое. — Да, конечно, это и есть два класса. Современная жизнь устроена так, что создает общественные условия, благоприятные для одного класса и неблаго-приятные для другого. Первым эти условия предоставляют максимальные возможности для самореали-зации, для выявления своих способностей — словом, для развития личности. Для вторых же созданы всевозможные препятствия — от работы по дому, которая традиционно лежит на женщине, до областей деятельности, где женское участие всячески ограничено. Например, авиация. Даже лечат женщин и мужчин по-разному. Вы вчерашнее шоу Опры видели? Да, я как раз накануне очень внимательно смот-рела ток-шоу Опры Уинфри под будоражащим названием „Hearts different also?“ („А что, сердца у нас тоже разные?“). Речь идет о том, что врачи-кардиологи лечат пациентов с сердечными заболеваниями, мужчин и женщин, по-разному. Применяют к ним разные методики и лекарства. „Как это?! — возму-щается аудитория в студии. — Это же настоящая дискриминация!“ Пожилой доктор, кардиолог с боль-шим стажем, несколько минут не может начать говорить. Так велик накал женских страстей. Наконец Опра с трудом успокаивает участниц шоу, наступает тишина. Но ненадолго. Опытный врач объясняет: „Мужчины и женщины отличаются не только анатомией, у них различный тип нервной системы. На со-стояние сердечной деятельности оказывают влияние ежемесячные циклы и климактерические состоя-ния. Поэтому сердечные приступы проходят по разным схемам, соответственно и лечить их надо по-разному“. Бог ты мой, какой тут поднимается шум! В криках и ругательствах можно отчетливо услы-шать страшные обвинения: „Это же сексизм!“ Абсурд этой реакции мне очевиден, Арлин — нет. Она тоже крайне возмущена доктором-сексистом: — Болтовня о половых различиях — это только псевдо-научный повод поддерживать неравенство полов. — Послушайте, Арлин, но ведь равенство не значит тождество. Вы же не можете отрицать, что самой природой оба пола разделены по психофизиологиче-ским признакам. — Физиологическим — да, конечно, — неохотно признает она очевидное. — А вот психологическим… У нас достаточно авторов, которые пишут на эти темы. В том числе и женщины, например Дебора Теннен. Она, кстати, считает себя феминисткой. Но в своей книге „Ты просто не по-нимаешь“ она описывает, как по-разному общаются мужчины и женщины, как они отличаются по ма-нере вести беседу, как различно относятся к супружескому диалогу. Ну и зачем это все? Она разве не понимает, что, подчеркивая психологические особенности каждого пола, только дает повод для нового всплеска сексизма? — Ну хорошо, подчеркивай — не подчеркивай, а различия-то существуют? — спрашиваю я. — Существуют постольку, поскольку их определяет общественное мнение. И поскольку по-разному воспитываются мальчики и девочки. Что дарят малышу женского пола? Куклы. А мужско-го? Машинки. Девочек приучают к домашнему хозяйству, мальчиков — к технике. Девочку упрекают: ты лазаешь по деревьям, как мальчишка! А над мальчиком посмеиваются: что ты плачешь, как девчон-ка! И так — всю жизнь. Вот вам истоки этих ваших „психофизиологических различий“. Природа их не предусмотрела. Их создала история. — Но уже ведь создала. Что же теперь делать? — Ломать, ломать эти стереотипы! Создавать новое общественное мнение: между мужчинами и женщинами нет никаких различий, кроме некоторых анатомических.

Лесбианизм. Я специально не касалась этой темы, хотя она всплывала в любом без исключения разго-воре с феминистками и о феминизме. О явлении этом я собираюсь рассказать отдельно, в следующей главе. Здесь же только приведу три суждения, очень, впрочем, близких между собой. Арлин Дэниэлс: — Каждая женщина имеет право на свой сексуальный выбор. Если она предпочитает партнера своего пола, это ее дело. Лесбиянки выходят из подполья, объединяются в союзы. Мы их признаем, хотя и не счита-ем настоящими феминистками. Джойс Лейденсен: — Лесбианизм — это крайнее, радикальное крыло феминизма. В чем-то наши требования совпадают. Они помогают нам в нашей борьбе за женское рав-ноправие. Мы, в свою очередь, пытаемся направить общественное мнение в сторону терпимости ко всему, что лежит вне главного течения. В том числе к однополой любви. И именно благодаря нашим совместным усилиям сегодня уже многие женщины университета — преподавательницы, аспирантки, студентки — открыто объявляют, что они лесбиянки. Валери Спёрлинг: — Как я отношусь к лесбий-ской любви? Для начала я уверена, что каждый человек должен получать разный сексуальный опыт для того, чтобы определить для себя, какой же ориентации ему хотелось бы придерживаться впредь. Однако я не вижу ничего зазорного и в том, чтобы человек, которому трудно сделать выбор, оставался бы би-сексуалом. Лесбианизм — важная составная часть феминизма. Она показывает, до какой степени может дойти борьба за равноправие. До полной, стопроцентной независимости женщин от мужчин». [2]. Итак, по данным даже профеминистически настроенных экспертов, феминизм привёл: * к резчайшему увели-чению процента разводов; * фактическому распаду многих семей, когда ни один из супругов не желает поступиться карьерным ростом. «Есть в Америке еще одно любопытное явление, с которым я больше практически нигде не встречалась. Социологи называют его „split spouses“, то есть „разъединенные супруги“. Это когда муж и жена, будучи во вполне нормальных отношениях, живут в разных городах, штатах и даже странах. Происходит это обычно так. У одного из супругов есть постоянная работа, ко-торая его устраивает. А другой найти себе подходящее место поблизости не может. Получить прилич-ный контракт в США дело нелегкое: конкуренция среди дипломированных специалистов очень высока. Обычно претендент рассылает свои резюме по электронной почте в десятки, а то и сотни компаний по всей стране. Из полученных предложений он выбирает лучшее. Иногда оно может поступить из города, расположенного за сотни, а то и тысячи миль от дома. И тогда он (или она) едет туда, снимает квартиру и живет вдали от семьи. Насколько распространено это явление, я лично могу судить по тому, что знаю около полутора десятков таких пар. А ведь у меня, иностранки, не так уж много знакомых в чужой стране. Вот только три примера. Социолог Арлин Дэниэлс — активный исследователь женских про-блем, автор многих книг, широко известных в университетских научных кругах. Родом она из Кали-форнии, но расцвет ее карьеры начался с того времени, как она прибыла в Северо-Западный универси-тет в Чикаго. К этому времени она была уже замужем за врачом из Сан-Франциско. Предполагалось, что расстаются молодожены ненадолго, он даже вел успешные переговоры с университетским госпита-лем в Чикаго. Но неожиданно молодому врачу предложили серьезное повышение — стать заведующим большого отделения. От такого предложения не отказываются. Решили, что Арлин поработает в Чикаго и потом уже с солидным научным багажом переберется в Калифорнию. Но, видно, молодая преподава-тельница немного перестаралась. Значительно раньше, чем это полагается по всем университетским ка-нонам, минуя несколько предварительных ступеней, она очень скоро стала полным профессором и по-лучила так называемый tenure, то есть пожизненное право занимать профессорскую должность именно в этом (а не в каком-либо другом) университете. Судьба Арлин была решена. Поменять место своей ра-боты мог теперь только ее муж. Но его карьера тоже не стояла на месте. Так случилось, что госпиталь, где он работал, вдруг почувствовал большой недостаток в руководящих кадрах. И ему предложили этот госпиталь возглавить. К тому времени, как я познакомилась с обоими, они жили как разъединенные супруги… двадцать с лишним лет. В отличии от Арлин Джулиетт Джонсон не считает, что расстояние укрепляет любовь. Ничего, кроме постоянной тоски по горячо любимому мужу, она от разлуки не ждет. Между тем, едва поженившись, оба разъехались: она в университет Лойола, штат Иллинойс, он — в Дартмутский колледж, штат Нью-Джерси. Однако им повезло: в колледже нашлось место и для Джули-етт. Но только на один год. После этого счастливейшего года совместной жизни она вернулась в Илли-нойс. Так эта разъединенная жизнь продолжается и по сей день. А специалист по романским языкам Ал Голдберг работает в Лондоне третий год, находясь в разлуке со своей семьей — женой Сарой и двумя дочками. Она — известный микробиолог, ведущий сотрудник успешной компании в Филадельфии. А ему с его недефицитной профессией в Америке приличного места не нашлось. Так и живут. В отпуск Ал приезжает домой, в Америку. В каникулы Сара с дочками летят к нему в Лондон. — Еще лет два-дцать назад эти вопросы решались проще, — сказала мне Арлин Дэниэлс. — Работа обязательно долж-на была быть у мужчины. Если при этом не находилось таковой поблизости для жены, она просто оста-валась дома, при муже. За последние десятилетия картина резко изменилась: теперь женщина стремится сделать карьеру наравне с мужчиной». [3].

* отсутствие домашнего воспитания детей. Многочисленные исследования, да и повседневная жизнь свидетельствуют, что главное влияние на формирование человека оказывает его домашнее окружение, обычаи и воспитание, полученные в семье. Но как раз против этого утверждения выступает большинст-во американцев, считающих, что дети должны с самых малых лет вести самостоятельную жизнь, кото-рая их и воспитает. Вызвано это тем, что воспитанием детей большинство американских семей зани-маться не может, а главное — и не хочет. Ибо и мать, и отец делают карьеру и на детей времени просто нет. А заниматься с детьми, что-то им читать, рассказывать, окружать домашним уютом, большинству американок кажется чем-то тем, что унижает их достоинство, подчёркивая, что они созданы лишь быть матерями. [4].

* отсутствие связи между поколениями. Недаром древние говорили, что женщина — это хранительница домашнего очага. Потому, когда женщины нет, точнее, она есть, но этим домашним очагом не занима-ется, то семья существует только по названию. В американских семьях чётко наблюдается разрыв меж-ду поколениями. Дети живут своей жизнью, родители своей, а дедушки и бабушки, оставленные близ-кими, пока есть силы, путешествуют, а потом оканчивают жизнь, как правило, в домах для престарелых, при живых детях. Да, в этих домах есть всё, они хорошо обставлены, там прекрасное питание и уход, но разве это всё может заменить пусть и намного более скромную, но семейную теплоту? «Комментируя результаты опроса, по которому выходило, что большинство американских стариков довольны своим бытием, беспристрастный исследователь Макс Лернер замечает как бы в некоторой задумчивости: „Это не совсем совпадает с моими собственными впечатлениями, а равно и с тем, что нам известно об основ-ных тенденциях, определяющих жизнь человека в Америке“. А известно ему вот что: человек болезнен-но переживает свой переход из состояния зрелости в состояние старости. Он называет этот феномен „шоком старения“. Что вызывает этот шок? „Уход из жизни родных и друзей, потеря положения, утрата полезной и уважаемой роли в обществе“. Начнем с первой причины. Смерть родных и друзей трагична не только из-за боли утрат. Немаловажно и практическое следствие этих утрат: одиночество. По всем статистическим данным, количество одиноких людей в Америке с каждым годом растет во всех возрас-тных группах. Но особенно заметно среди пожилых. На сегодняшний день 45% американцев пенсион-ного возраста живут по одному. Почти половина. Кроме смерти близких, на это есть и другие причины. Одна из них, как я уже писала, — empty nest, пустое гнездо, в которое превращают дети родной дом очень рано, сразу же после школы, уезжая от него подальше. Когда родителям лет по 45—50, они полны сил и социально активны, это не так болезненно. Но когда наступает старость да еще один из них ухо-дит из жизни, одиночество превращается в драму». [5].

* распространение употребления алкоголя и табакокурения среди женщин. Претендуя на полное равен-ство с мужчинами во всём, феминизм провозгласил, что курение и употребление спиртных напитков женщине присуще не меньше. И сегодня во многих крупных городах Америки, Европы, России и Ук-раины процент курящих женщин выше, чем курящих мужчин. Женщина с сигаретой стала чуть ли не символом современной, независимой и сильной женщины. С бутылками пива в руках сегодня девушек встретишь не реже, чем мужчин. Не уступает прекрасный пол и в употреблении крепких напитков. Раз-ве организм женщины уступает мужскому? Женщина нисколько не слабее, и потому употреблять конь-як и водку может в не меньших количествах. При этом общеизвестный медицинский факт, что в жен-ском организме фермент алкогольдегидрогеназа, расщепляющий алкоголь, либо отсутствует вообще, либо присутствует в крайне незначительной концентрации, во внимание не принимается.

* вульгаризация девушек. Стремясь не уступать мужчинам ни в чём, девушки соревнуются с ними и в том, в чём и соревноваться незачем. Сюда относится употребление алкоголя, табакокурение и поведе-ние в обществе. Желание многих представительниц прекрасного пола подчеркнуть, что женского в ней нет ничего, стало нормой (исходя из которой получается и прекрасным полом их называть нельзя). В следствии этого многие девушки специально употребляют в обществе бранные слова, непристойные шутки, анекдоты, различные вульгарные выражения. Они нисколько не стесняются демонстрировать свои любовные привязанности — обнимая прелюдно парней, принимая непристойные позы, т. е. жела-ют показать, что хозяевами и сильным полом в отношениях являются именно они. Понятие девичьей скромности, целомудрия, чистоты ушли куда-то в прошлое и вызывают у подавляющего большинства девушек лишь улыбку. Но в то же время каждая из них обидится, если её назвать вульгарной.

* ранние половые связи. Феминистическая свобода и самоутверждение привели к тому, что одним из атрибутов современной девушки стало очень раннее наличие у неё полового опыта. Если же девушка сохраняет свою чистоту, то её считают или фригидной, или больной, или старомодной. Хотя по данным статистики большинство ребят для женитьбы выбирают именно таких девушек. Ранние половые связи ведут к росту абортов, снижению рождаемости, росту СПИДа и других венерических заболеваний, пси-хическим расстройствам и суицидам. Феминизация общества привела и к появлению проблемы, кото-рая была всегда, но которая именно в наше время, и здесь не идёт в счёт ни одно древнее общество, приобрела общемировой статус — это гомосексуализм, или как сейчас говорят, гей-проблема.

Прочтено: 3634      

ОтличноОчень хорошоХорошоНормальноПлохо