Loading

ПОСЛЕВОЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ: АНТИСЕМИТИЗМ В 1943–1946 гг.

Михаил Мицель

***

От редакции..

Начиная с этого номера мы начинаем публикацию глав новой книги Михаила Мицеля "Евреи Украины в 1943-1953 гг. Очерки документированной истории",  вышедшей этом году в издательстве "Дух i лiтера", Киев. Материалы книги любезно предоставлены редакции автором.  В предисловии к книге Михаил Мицель пишет:

Настоящее исследование по истории евреев Украины охватывает рамки последнего сталинского десятилетия: от 1943 г. – освобождения Левобережной Украины до 1953 г. – смерти Сталина и последовавших вскоре событий ранней десталинизации, после которых режим отказался от явной и широкомасштабной антисемитской политики. Несмотря на принадлежность крайних дат к двум разным периодам истории (военному и послевоенному), в контексте истории евреев Советской Украины представляется необходимым это десятилетие определить как целостную эпоху. Именно в эти годы идеологическая машина социалистического государства стала проводить последовательные акции по внедрению в массовое сознание антиеврейских стереотипов, которые с разными модификациями, менее экстремальными, чем в сталинскую эпоху, просуществовали вплоть до полного краха режима.       

В истории СССР 1943–1953 гг. ознаменовались вооруженной борьбой и тяжелым трудом советских людей, вытягивавших из руин разрушенное народное хозяйство. На фоне стабилизации режима, окрепшего в результате победы, усиливалось идеологическое цементирование строя. В центре шла борьба между правящими кругами, сопровождавшаяся значительным выбросом антисемитских инсинуаций. Стало очевидным заметно укрепившееся в период войны самосознание еврейской элиты СССР. Последовавшие в 1948–1953 гг. идеологические кампании отразились на судьбах многих евреев, как тех, кто ассоциировал себя с еврейским народом, так и тех, кто старался дистанцироваться от его текущих проблем.  

В жанровом отношении издание представляет собой сочетание исторических очерков с публикацией документов. Вступительные статьи к разделам снабжены обширными цитатами, что дает читателю возможность самому судить об эпохе, мотивации, принципах принятия решений и образе мыслей не только номенклатурных работников УССР, но и рядовых людей.

Документы представляют собой существенную часть предлагаемого материала. Учитывая их большой объем, они даны в виде приложения к основному тексту.

Редакция признательна  издательству за разрешение на публикацию глав книги в нашем журнале. Надеемся, что работа Михаила Мицеля окажется нужной и интересной большому числу читателей.

***

 

 Освобождая оккупированные фашистской Германией территории довоенной  Украины (этот процесс был завершен в июле 1944 г. в ходе Львовско-Сандомирской операции; а в рамках современных границ – взятием Ужгорода 27 октября 1944 г.), Красная Армия почти не заставала евреев.

 Из приблизительно 2,7–2,9 млн евреев СССР, оказавшихся под немецким господством, погибли почти все. Общее число евреев Украины, уничтоженных во время Холокоста, – не менее 1,6 млн. В общей сложности Украина потеряла примерно 60 процентов довоенного еврейского населения1. Уцелели немногие; главным образом – в западных регионах. Выживших можно разделить на несколько категорий: те, кого укрывали местные жители; жившие по «арийским» документам; скрывавшиеся в лесах; участники партизанского движения и те, кто остался жив после лагерей и гетто. Из общего количества евреев, находившихся в оккупации в различных регионах Украины  (исключая Транснистрию и Черновцы), осталось  в живых около одного процента.

Письма и другая тревожная информация с мест, доходившие до руководителей Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), были обобщены в докладной записке от 18 мая 1944 г. «О тяжелом положении еврейского населения в освобожденных районах». К заместителю Председателя СНК СССР В.Молотову обратились председатель ЕАК в СССР С.Михоэлс и ответственный секретарь Ш.Эпштейн:

«Изо дня в день мы получаем из освобожденных районов тревожные сведения о чрезвычайно тяжелом моральном и материальном положении оставшихся там в живых евреев, уцелевших от фашистского истребления. В ряде местностей (Бердичев, Балта, Жмеринка, Винница, Хмельник, ст. Рафаловка Ровенской области и других) многие из спасшихся продолжают оставаться на территории бывшего гетто. Жилища им не возвращаются. Не возвращается им также опознанное разграбленное имущество. После пережитой уцелевшими евреями катастрофы местные власти не только не уделяют им достойного внимания, но подчас грубо нарушают Советскую законность, ничего не делая, чтобы создать для них советские условия жизни.

     Оставшиеся на местах пособники Гитлера, принимавшие участие в убийствах и грабежах советских людей, боясь живых свидетелей совершенных ими злодеяний, всячески способствуют упрочению создавшегося положения.

     В распоряжении Комитета имеются сведения о том, что трудящиеся евреи, временно эвакуированные Советской властью в глубокий тыл, встречают препятствия в реэвакуации на родные места. Несмотря на то, что среди эвакуированных имеются квалифицированные кадры, которые могли бы оказать содействие в восстановлении разрушенных городов и сел, им не дают возможности вернуться.

     Если некоторым и удается разными путями добраться в свои родные места, где жили их деды и прадеды, они находят свои дома заселенными при немецкой оккупации. Возвращающиеся, таким образом, остаются без крова. Не лучше дело обстоит и с предоставлением им работы и оказанием материальной помощи.

     Обращает на себя внимание и тот факт, что получаемая Красным Крестом из разных стран помощь вещами и продуктами для эвакуированных и реэвакуированных, к нуждающимся евреям редко доходит2. Следует указать на то, что зарубежные еврейские организации оказывают помощь пострадавшему от войны советскому населению без различия национальностей, но все же уделяют внимание районам со значительным количеством евреев. Удовлетворение пожеланий зарубежных еврейских организаций в отношении обеспечения помощью также этих районов послужит стимулом к еще большему развертыванию кампаний помощи Советскому Союзу. Исходя из всего вышеизложенного, мы считали бы целесообразным:

 1) Принять срочные меры к устранению всех ненормальных явлений в отношении уцелевших евреев в освобожденных районах, в урегулировании их правового положения, возвращении  жилищ и имущества, предоставлении работы и оказании неотложной материальной помощи.

 

2) Предоставить возможность эвакуированным трудящимся евреям вернуться на родные места, устранив всяческие препятствия, создаваемые некоторыми органами местной власти.

3) Дать Красному Кресту специальную директиву об оказании систематической помощи и еврейскому населению, находящемуся в эвакуации, равно и населению в освобожденных районах.

4) Ввиду особо тяжелого положения еврейского населения в    освобожденных районах и в районах эвакуации, было бы желательно создать при Еврейском Антифашистском Комитете или при другом советском учреждении специальную комиссию по оказанию помощи евреям, пострадавшим от войны»3.

С приведенной запиской руководства ЕАК корреспондирует записка заведующего особым сектором управления делами СНК УССР В.Николаева, из которой следует, что 28 июня 1944 г. письмо по данному вопросу за подписью Н.Хрущева было направлено В.Молотову и Л.Берии; к сожалению, его текст нам неизвестен. Кроме того, в приложении к записке руководителей ЕАК приводится выписка из письма Л.Берии «По поводу записки тт. Михоэлса и Эпштейна» со следующими рекомендациями в отношении  «скопления большой группы еврейского населения», чудом уцелевших евреев Северной Буковины и Могилева-Подольского, входившего в годы оккупации в состав Транснистрии:

«1. Дать указания ЦК и СНК Украины – тов. Хрущеву принять необходимые меры по трудовому и бытовому устройству в освобожденных районах евреев, подвергшихся особым репрессиям со стороны немецких оккупантов (концлагеря, гетто и др.), в частности, в первую очередь определить в детские дома детей-сирот и детей остро нуждающихся родителей.

2. Командировать в Черновцы и Могилев-Подольск уполномоченного ЦК и СНК УССР, поручив ему проверить причины скопления большой группы еврейского населения, и организовать помощь им в направлении к местам жительства. При этом определить места расселения для той части евреев, которые являются жителями еще не освобожденной территории, и направить их для расселения, оказать им помощь»4 .      

Киев был освобожден 6-го ноября 1943 г. В 1940 г. в Киеве жило приблизительно 930 тыс. человек. До 1941 г. евреи составляли около 25 процентов населения города. К моменту освобождения число жителей сильно сократилось, как вследствие массовых убийств евреев, так и террора и вывоза «остарбайтеров» на каторжные работы. В конце 1943 г. количество населения составляло около 180 тыс. человек. Многонациональный характер города изменился после оккупации. С 1 по 25 марта 1944 г. была проведена перерегистрация населения Киева. Итоговая справка от 28 марта за подписью начальника управления милиции г. Киева, полковника Комарова, сообщала, что перерегистрировано взрослого населения – 207432 человек. О демографических перекосах, вызванных войной, свидетельствуют следующие цифры: женщин было в 2,3 раза больше, чем мужчин, а детей, не достигших 14-летнего возраста – 79484 чел. В результате перерегистрации, в частности, было выявлено следующее количество: 1. «Ставленников и пособников немецко-фашистских властей» – 552 чел., 2. «Уголовно преступного элемента» – 172 чел., 3. «Уклоняющихся от воинской службы» – 50 чел.5

Наступая территорией Западной Украины, 26-27 июля 1944 г. советские войска с тыла взяли Львов. В докладной записке НКВД в ЦК КП(б)У «О положении во Львове» от 19 августа 1944 г. нарком НКВД СССР Л.Берия сообщает:

«По предварительным данным, в настоящее время во Львове проживает 134500 человек взрослого населения, в том числе: русских – 6950 человек (из них 4 тыс. человек прибыло после освобождения города); украинцев – 43 тыс. человек (из них 3 тыс. человек прибыло после освобождения города); поляков – 71 тыс.; евреев – 2 тыс. (из них 1 тыс. человек прибыло после освобождения города)»6.

При сравнении с данными о населении Львова за 1941 г. (украинцев – 65 тыс., поляков – 150 тыс., евреев – 76 тыс.) и 1942 г. (украинцев – 80 тыс., поляков – 168 тыс., евреев – 89 тыс.) становятся очевидными масштабы полной катастрофы львовского еврейства7.

 

Во Львове, вскоре после освобождения города, было принято особое постановление исполкома Львовского горсовета от 8 августа 1944 г. за № 47 «Про надання допомоги єврейським родинам, що повернулися з концтаборів та сховищ». Краткий его текст гласил:

«Надати допомогу єврейським родинам, що повернулися зі сховищ та втекли з концтаборів і зараз мешкають на території міста.

Міськторгвідділу виділити 4 тонни хліба печеного та одну тонну овочів»8 .

Немецкая оккупация привнесла в общественную психику элемент вседозволенности по отношению к евреям. На протяжении 1941–1944 гг. местное население подвергалось интенсивному воздействию немецкой пропагандистской машины. Эта пропаганда велась на страницах оккупационных украиноязычных газет, часто уже после уничтожения основной массы евреев данной области. Сотни и тысячи человек, живших на Украине в период оккупации, были свидетелями зверских расправ, некоторые из них предлагали свои услуги оккупантам.

Отступление германской армии и приход советской власти объяснялся немцами и их сообщниками как возврат «жидо-большевистской» системы со всеми ее порочными атрибутами. При этом, следуя юдофобским новациям своей внутренней политики, ощущавшейся всеми слоями населения, власти СССР не рассматривали евреев как особую категорию, особенно пострадавшую от немцев, что с удовлетворением воспринималось массовым сознанием.

Возвращение евреев из эвакуации сопровождалось значительными бюрократическими преградами. Представители властей УССР выдавали в местах значительной концентрации беженцев специальные пропуска для возвращения на освобожденные территории. Есть определенные доказательства того, что уполномоченные старались ограничить, насколько это было возможно, количество разрешений для евреев. Для многих из них официальное возвращение на Украину оказалось невозможным, что вынудило некоторых решиться на самостоятельные действия.

Яркое свидетельство антисемитских настроений, бытовавших  на Украине в 1944 г., было опубликовано в марте 1945 г. в бюллетене «Joint Rescue Committee of the Jewish Agency for Palestine». Об авторе показаний сказано, что он покинул Харьков в марте 1944 г., СССР – в конце года и прибыл в Палестину в январе 1945 г.:

«Материал отражает настроения евреев, вынужденных покинуть родные места в 1941 г. при крайне суровых обстоятельствах. Они были лишены возможности взять с собой принадлежавшее им имущество. В дороге они не получали никакой помощи. Многие умерли по дороге в Сибирь или на Урал. Те, кто сумел достичь предназначенного пункта, прибыли в состоянии полной нужды. Даже сейчас, когда евреи возвращаются в их прежние места проживания, они не получают ни от кого помощи.

Украинцы9  встречают возвращающихся евреев с открытой враждебностью. Никто из евреев не решался выйти один на улицу в ночное время, это было в течение нескольких первых недель после освобождения Харькова. Ситуация улучшилась только после вмешательства властей, усиливших милицейские патрули в городе. Отмечены случаи, когда евреев избивали на базарах. Однажды еврей был убит на рынке, после чего группа крестьян, свидетелей инцидента, начала ссору с прибывшей милицией. Крестьяне и убийца были арестованы. В Киеве 16 евреев были убиты во время погрома, вызванного убийством офицера женщиной, которую посчитали еврейкой (хотя она была христианкой)10.

Евреи, возвращающиеся в свои квартиры, получают лишь малую часть своих вещей. Когда они обращаются в суд против украинцев, захвативших их собственность, последних поддерживают другие украинцы, дающие фальшивые свидетельские показания против евреев.

[…] Украинские власти в значительной степени подвержены антисемитским настроениям. Заявления евреев не рассматриваются должным образом. Когда Торгово-экономический институт переезжал из Харькова в Киев, несколько профессоров-евреев просили о разрешении ехать туда же, но их просьбы были отвергнуты. Затем они обращались к председателю Верховного Совета Украины, но не получили ответа. Еврейскому театру было запрещено вернуться в Харьков, радиопередачи на идиш не были возобновлены. Официальный ответ на все заявления евреев гласит, что антисемитизм, которым немцы отравили население, может быть искоренен только постепенно»11 .

Совет Народных Комиссаров Украины возглавил Н.Хрущев, совмещавший эту должность с постом первого секретаря ЦК КП(б)У. Среди огромного множества задач вернувшейся власти обозначилась новая, для руководства абсолютно периферийная: либо вступать в открытую борьбу с антисемитскими настроениями, либо закрыть глаза на них. 1 марта 1944 г. Н.Хрущев выступил на первом заседании Верховного Совета УССР с речью, описывавшей страдания, пережитые населением за годы оккупации. В тексте доклада евреи не были упомянуты12 .

Напротив, любые попытки евреев каким-то образом обратить внимание властей на очевидные проблемы приводили к неизбежным конфликтам. Так, возвратившийся в Киев поэт Давид Гофштейн осенью 1944 г. пытался организовать мемориальный митинг в Бабьем Яру, приуроченный к третьей годовщине расстрелов. Разумеется, эта инициатива была пресечена партийными органами. Отрицание права евреев на мемориальные собрания только усиливало напряжение между ними и окружающим населением.

Следующим фактором дискриминации евреев стали кадровые ограничения. Многие аппаратные работники, д остаточно нетерпимые к евреям, учитывая свою безнаказанность при решении кадровых вопросов, стали отказывать последним в приеме на работу. Специалисты  – евреи были лимитированы в поисках соответствующих их квалификации должностей, особенно в столице Украины. Указанные ограничения порождали определенную корреляцию между общественным мнением и политическими установками аппарата. 

В вышедшей в 1956 г. во Франции книге «Трагедия евреев в СССР» журналистом Леоном Ленеманом были опубликованы свидетельства польской коммунистки Марии Хельминской, пережившей в Киеве благодаря «арийским» документам весь период оккупации и остававшейся здесь еще около года после освобождения. В начале ноября 1944 г. на собрании редакции и сотрудников Польского Бюро Печати в Москве она рассказала о пережитом ею в Киеве.

До начала мировой войны М.Хельминская отсидела несколько лет в польской тюрьме за коммунистическую деятельность. Во время оккупации Киева она была связана с подпольем, а после освобождения Киева была принята на работу в секретариат Н.Хрущева, с условием, что ее анкетные данные будут уточнены позже. После реального заполнения анкеты она была уволена. Потрясенная разъяснениями знакомых, что, согласно негласному указанию, на Украине предполагается ограничение приема евреев на ответственные должности, Хельминская обратилась к Хрущеву лично. Их разговор носил напряженный характер. Хельминская разрыдалась, на что Хрущев сказал ей:

«Я понимаю, что вы, как еврейка, рассматриваете этот вопрос с субъективной точки зрения. Но мы объективны: евреи в прошлом совершили немало грехов против украинского народа. Народ ненавидит их за это. На нашей Украине нам не нужны евреи. И, я думаю, для украинских евреев, которые пережили попытки Гитлера истребить их, было бы лучше не возвращаться сюда… Лучше бы они поехали в Биробиджан… Ведь мы здесь на Украине. Понимаете ли вы? Здесь Украина. И мы не заинтересованы в том, чтобы украинский народ толковал возвращение советской власти как возвращение евреев. Все, что я могу для вас сделать, это вернуть вам анкету. Напишите другую без упоминания о вашем еврейском происхождении. Воспользуйтесь вашими фальшивыми документами, по которым вы чистокровная украинка»13.

Частью жителей Украины возвращение евреев из эвакуации воспринималось как нечто ненатуральное, нарушавшее сложившийся новый баланс на освобожденной территории и ставившее под угрозу отчуждения захваченную ими собственность.  Спустя год после освобождения Киева аналогичные обстоятельства заставляют анонимного автора 25 сентября 1944 г. обратиться в ЦК КП(б)У. Об этом лично был проинформирован секретарь ЦК КП(б)У Д.С.Коротченко:

«Антисемитизм в Киеве принял большие размеры. Оставленная фашистская агентура немало работает над тем,  чтобы  разжигать ненависть к  евреям. Всякое  малейшее  отрицательное  явление раздувается и приписывается евреям. Больше  того, замечается, что в учреждениях и предприятиях избегают приема на руководящие должности евреев,  даже старых членов партии.

Очевидно, многие руководящие работники забывают, что: 1) наша великая коммунистическая партия воспитывает своих членов в интернациональном духе, 2) основоположник марксизма Карл Маркс – выходец из евреев. Это учение проводил в жизнь т. Ленин,  а также проводит в жизнь наш вождь т. Сталин.

Я ничуть не сомневаюсь, что  партия  ведет  борьбу   с антисемитизмом, как  большим злом. Жертвой фашизма в первую очередь становятся евреи. Не успевшая эвакуироваться из Киева еврейская беднота и рабочие семьи в количестве нескольких десятков тысяч были вырезаны до одного и брошены в Бабий Яр.

Я считаю, что борьбой с антисемитизмом, как большим злом, должен заниматься  каждый  член  партии. Поэтому я вношу предложение провести в Киеве закрытые партсобрания с повесткой дня о борьбе с антисемитизмом, так как он на убыль не идет, а увеличивается»14 .

Подобные обращения часто доводились до сведения высшего руководства УССР: архивные документы сопровождаются отметками секретарей о докладах начальству, но ничего реального по сдерживанию и преодолению антисемитских настроений в обществе не предпринималось. Скорее наоборот, тактика замалчивания привела к такому взрыву антисемитских настроений, как трагические события в Киеве 4–7 сентября 1945 г. (см. публикуемые документы).

В письме к И.Сталину, Л.Берии и П.Поспелову от 16 октября 1945 г.  киевские евреи Котляр, Забродин, Песин и Милославский сообщали об атмосфере в городе:

«Здесь сильно еще чувствуется влияние немцев. Борьбы с последствиями их политического вредительства здесь не ведется никакой. Здесь распоясались всякого рода националисты, порой с партийным билетом в кармане.

Здесь никак не чувствуется духа интернационализма, являющегося знаменем нашей партии и советской власти.

Здесь свирепствует еще невиданный в нашей советской действительности АНТИСЕМИТИЗМ.

Слово «жид» или «бей жидов» – излюбленный лозунг немецких фашистов, украинских националистов и царских черносотенцев, со всей сочностью раздается на улицах столицы Украины, в трамваях, в троллейбусах, в магазинах, на базарах и даже в некоторых советских учреждениях.

В несколько иной, более завуалированной форме – это имеет место в партийном аппарате, вплоть до ЦК КП(б)У.

К нам в армию доходили вести о положении в Киеве, но мы в это не верили, а сейчас, к сожалению, пришлось в этом убедиться.

[…] В результате разнузданного антисемитизма, свирепствующего в г. Киеве – много евреев ежедневно подвергаются оскорблениям и избиениям, и никто из властей не становится в их защиту.

[…] В чем практически выразился этот новый курс – столь ценное «мероприятие» в политической жизни Украины, в выдающихся «достижениях» ЦК КП(б)У и СНК УССР?

1. Из ЦК КП(б)У и СНК УССР, из ряда др. руководящих организаций Украины изгнаны все евреи, которые раньше десятками лет работали в этих организациях. Все это сделано, не взирая на их деловые качества, их партийный стаж, их ценность и полезность как преданных партийных и советских работников.

2. Из райкомов и горкома партии, из райсоветов и горсовета изгнаны все евреи, за исключением некоторых технических работников, которые, возможно, еще остались, так как не подобрана им замена.

3. Весьма ограничен был прием и возвращение евреев на работу в наркоматы. Ценных специалистов пришлось вынужденно брать только при наличии разрешения ЦК КП(б)У. В этом отношении работа наркоматов взята под особый контроль ЦК КП(б)У и СНК УССР. За принятого без их ведома еврея виновные привлекаются к ответственности.

4. Для поступления в институты, аспирантуру и др. научные учреждения установлены для евреев специальные нормы, по примеру царского режима.

5. Многих евреев месяцами не принимают на работу, не восстанавливают в прежних должностях, лишают жилплощади и отправляют в районы, не берут на партийный учет. Многим евреям – коренным жителям г. Киева – не разрешается въезд в свой родной город, где прожили они всю свою жизнь, где погибли их семьи, и это только за то, что они евреи.

6. Американские евреи, узнав о величайших бедствиях, постигших еврейский народ на Украине, послали им в массовом порядке всякого рода подарки. Эти подарки в большинстве своем пошли не по назначению, их использовали в своих личных интересах местные националисты15  с ведома руководящих органов Украины.

7. Еврейскому театру в Киеве не отведено помещение для его творческой деятельности. Он вынужден был все время находиться в Черновцах, а сейчас прибыл на гастроли в свой город Киев, откуда должен будет скоро уехать за отсутствием для него помещения.

8. О положении евреев, столь тяжело пострадавших от немцев, об их нуждах и вообще о евреях за все время в прессе не было ни одной статьи. Как будто бы не существует этот народ, как будто бы он исчез с горизонта, как будто бы он исключен из содружества наций в Советском Союзе»16 .

При анализе первопричин, способствовавших резкому росту антисемитских настроений в 1944–1946 гг., следует отметить, что на Украине экономическая ситуация после освобождения была крайне тяжелой, в стране действовала карточная система распределения продуктов питания,  при которой рынки и базарные площади стали основным местом отоваривания городского населения. Почти полное отсутствие товаров и предметов первой необходимости в государственной торговле и наличие лимитированной карточной системы привело к бурному развитию «черного рынка», где продукты питания, одежда и утварь продавались по астрономическим ценам. В такое время, согласно традиционным представлениям, наживались только евреи.

Ситуация порождала острый социальный антагонизм, при этом народное негодование было направлено на евреев, которые определялись как спекулянты и нечестные торговцы. Нет ничего удивительного в том, что рынки становились ареной насильственных действий против евреев. С учетом общего антисемитского настроения в обществе, усилившегося в период оккупации, рыночные эксцессы распространялись по всему городу, заставляя еврейское население  постоянно испытывать опасения. События, описанные в большинстве документов, носили характер массовых народных сцен, где иногда «зло», носителями которого были неевреи, по незнанию толпы ошибочно приписывалось евреям (см. публикуемые документы).

Вторым важным фактором, определившим напряженный характер отношений с евреями в 1944–1946 гг., стал острейший жилищный кризис.

Нехватка жилья на многие десятилетия определила стиль жизни в Советском Союзе. Военные разрушения увеличили масштабы жилищной проблемы: во многих городах от одной трети до половины жилья было уничтожено, или в результате военных действий, или как преднамеренные действия воюющих сторон.

Ускоренный процесс развития городов, в первую очередь Киева, создал еще большие трудности. Большей частью обычная семья имела одну комнату в коммунальной квартире, люди были вынуждены жить в полуподвалах и лачугах. Коридоры и кухни коммунальных квартир становились местом антисемитских выпадов.

 Квартиры, в которых евреи жили до войны, в период оккупации были заняты, иногда евреи, после бесплодных попыток вселиться при возвращении в свои киевские, харьковские или одесские квартиры, были вынуждены искать жилье в других городах, в провинции или даже возвращаться в Среднюю Азию. Обратное вселение, в случае если оно было удачным, сопровождалось резкими антисемитскими манифестациями. Формально преимущества были на стороне прежнего владельца жилой площади, но не все могли их реализовать: наличие ордера на вселение не всегда гарантировало возврат квартиры. Подобная ситуация создавала почву для конфликтов между теми, кто выдвигал претензии на свои бывшие квартиры, и лицами, занявшими это жилье в период оккупации. О своем личном положительном опыте в деле возврата квартиры оставил свидетельство С.Бардах, председатель исполнительного органа Киевской синагоги в 1950-х гг. Свидетельство следует рассматривать с учетом особенностей личности Бардаха, бывшего посредником между властями и прихожанами синагоги17 . 4 мая 1957 г. Киевскую синагогу посетил французский адвокат Андре Блюмель, о результатах беседы с которым через несколько дней С.Бардах информировал республиканского уполномоченного по делам религиозных культов П.Вильхового:

«В субботу 4 мая с.г. между утренним и вечерним богослужением, примерно в 15.30, к нам в синагогу на легковой машине «Интурист» в сопровождении переводчика прибыл иностранный турист, по национальности еврей, подданный Франции.

Вопрос: «Вот, вы говорите, что у вас нет антисемитизма. А что было, когда вы – евреи вернулись из эвакуации? Ведь все ваши квартиры были заняты русскими или украинцами?»

Ответ: «Не только наши квартиры, но и квартиры многих украинцев и русских были заняты не прежними хозяевами, а теми, которые раньше прибыли на освобожденную от врага территорию. Когда мы стали возвращаться в Киев, в то время действовал закон, по которому владельцам квартир возвращали их квартиры, если они не были разрушены, а лица, которые их заняли, выселялись немедленно. Люди, квартиры которых были разрушены, получали другие квартиры во вновь восстановленных или построенных домах. Конечно, на этой почве были недоразумения, но это ни в какой мере не было связано с антисемитизмом. Я лично, у которого сын погиб на войне, вернувшись в Киев, получил свою старую квартиру, а семья, которая ее заняла, была выселена, независимо от того, что она была украинской.

Повторяю, антисемитизм в нашей стране карается законом Советского государства. Вот здесь присутствует мой заместитель. Сам он рабочий, а дочь его врач. О каком антисемитизме может идти речь?»18.

Имущество (мебель, посуда, инструменты), принадлежавшее евреям до войны, часто находилось у соседей. Доказать право на довоенную собственность в суде было крайне затруднительно. Об отношении руководства республики к теме имущественных и жилищных вопросов, поднимаемых евреями, возвращающимися из эвакуации, упоминается в мемуарах генерал-лейтенанта НКВД Павла Судоплатова, находившегося в кабинете У.Юсупова в момент его телефонного разговора с Н.Хрущевым: 

«Помню, как Хрущев, тогда секретарь коммунистической партии Украины, звонил Усману Юсупову, секретарю коммунистической партии Узбекистана, и жаловался ему, что эвакуированные во время войны в Ташкент и Самарканд евреи «слетаются на Украину, как вороны». В этом разговоре, состоявшемся в 1947 году, он заявил, что у него просто нет места, чтобы принять всех, так как город разрушен, и необходимо остановить этот поток, иначе в Киеве начнутся погромы»19.

Первая группа публикуемых документов относится к осени 1944 г., вторая – описывает события сентября 1945 г. в Киеве. В сентябре 1944 г. с разницей в несколько дней (8 сентября и 13 сентября) в ЦК КП(б)У поступили два документа. Первый, за подписью начальника управления милиции г. Киева полковника милиции Комарова, был подготовлен как  информационный доклад, построенный на фактах и определяющий ситуацию как «антисемитские контрреволюционные случаи, направленные на обострение украинцев против еврейской национальности и наоборот, еврейской национальности против украинцев».  В архивном деле справка полковника Комарова хранится вместе с уже цитировавшимся  более поздним письмом  группы евреев с просьбой принять меры против сильно развившегося антисемитизма в Киеве. На письме есть пометки Н.Хрущева: «Т.Литвин. Прошу разъяснить и доложить мне» и заместителя заведующего оргинструкторским отделом ЦК В.Синицына от 8 декабря 1946 г.: «Указанные факты, вместе с другими подобными материалами были проверены и доложены в свое время Н.С.Хрущеву и Д.С.Коротченко».

Второй документ, более пространный, был подготовлен в известном жанре «специального сообщения» и  подписан наркомом госбезопасности УССР Савченко. Попытка автора документа, заместителя начальника 2-го Управления НКГБ УССР20  Герсонского, выявить причины и характер антисемитских проявлений вызвала резкую реакцию со стороны ЦК КП(б)У. Была создана комиссия в составе заместителей заведующих оргинструкторским отделом, отделом кадров и  отделом пропаганды и агитации. Согласно выводам проверяющих, «факты носят случайный характер и возникали, как правило, на почве хулиганства или квартирных и других бытовых вопросов».  

Причины роста антисемитских настроений на Украине НКГБ УССР видел в «следах немецко-фашистской пропаганды и пропаганды украинских националистов», а также в «незаметном в количественном отношении проценте еврейского населения в рядах Красной Армии по сравнению с количеством лиц других национальностей». Согласно утверждению Герсонского на страницах специального сообщения, евреи способствуют появлению антисемитизма, распространяя провокационные слухи о том, «что, якобы, руководящие посты в государственном аппарате УССР должны в ближайшее время занять евреи, а украинцы будут изгнаны и наказаны за, якобы, проявляемый антисемитизм», а также тем, что «спекулятивно-торгашеские элементы из числа еврейского населения, ук лоняясь различными путями от мобилизации в Красную Армию и от поездки в Донбасс на работы, вызывают своим поведением возмущение со стороны граждан». За «аналитической» частью сообщения следуют примеры различных антисемитских происшествий в Киеве и Днепропетровске, затем описаны факты «националистических проявлений» среди евреев. Проверив приведенные данные, комиссия ЦК КП(б)У подтвердила только часть из них, остальные были квалифицированы как такие, что, по сути, «отражают настроение сионистских элементов».    

По результатам проверки комиссии ЦК КП(б)У доклад заместителя начальника 2-го Управления НКГБ УССР Герсонского, возглавлявшего осенью 1944 г. «работу по оперативному обслуживанию интеллигенции»,  был признан политически ошибочным.

Также было обращено внимание на слабую работу НКГБ и на недопустимость упоминания в материалах НКГБ, даже в качестве цитируемого материала, утверждений об антисемитской политике правительства УССР. Оба текста (доклад и материалы проверки)  одинаково объясняют причины антисемитских проявлений: наличием немецкой агентуры, деятельностью украинских националистов и активизацией сионистских элементов.

Подобный отход от реалий, выразившийся в нежелании вникнуть в суть проблемы, обозначить подлинные причины подобных явлений и устранить их, выявил свою несостоятельность спустя год. События 4-7 сентября 1945 г. в Киеве (убийство лейтенантом И.Розенштейном оскорбивших его военнослужащих И.Грабаря и Н.Мельникова, обстоятельства задержания И.Розенштейна, избиение его жены, похороны убитых 7 сентября) относятся к числу крайне экстремальных, запредельных происшествий, где стечение роковых обстоятельств и накал страстей привели к трагедии. Документы данного массива, составленные в различных органах и отражающие ход событий, несут в себе противоречивую, часто нестыкующуюся  информацию. Из немалого количества однотипных документов публикуются только два текста, в примечания к которым внесены  дополнительные сведения или разночтения.  

Очевидно, что на заседании Военного Трибунала войск НКВД Украинского Округа учитывались разные обстоятельства этого противоречивого дела, в том числе и такое мнение, озвученное в письме заместителя заведующего оргинструкторским отделом ЦК Алидина: «Из толпы были слышны возгласы: «Все равно замажете это дело и освободите убийцу»21.  1 октября 1945 г. трибунал, на основании п. 2 постановления ЦИК СССР от 7 июля 1934 г., приговорил И.Розенштейна к высшей мере наказания22 .

В уже упомянутом письме на имя Сталина, Берии и редактора «Правды» Поспелова, подписанном группой киевских евреев, события 7 сентября (похороны убитых) были названы «первым в условиях советской власти еврейским погромом».

В атмосфере потворства антисемитским проявлениям 1944–1945 гг. было достаточно небольшой искры, чтобы произошла трагедия.

Такой напряженной обстановка, граничащая с предпогромной, не могла оставаться долго. Погромные настроения являлись зеркальным отражением общей ситуации в Украине. Постепенное восстановление порядка в полной мере началось только в 1946 г. В течение первых двух лет после победы труд советских людей был столь же мучительно тяжелым, как и в военные годы. К этим тяготам добавились еще и сложности, обусловленные реконверсией производства, переводом его на мирные рельсы. Демобилизация, репатриация из-за рубежа, возвращение «остарбайтеров» и узников нацистских лагерей, обмен населением с сопредельными государствами и реэвакуация создали в стране огромные миграционные потоки населения. Полный контроль над экономической жизнью был восстановлен государством только к концу 1947 г.23 Антисемитские эксцессы первых послевоенных лет, вызванные всеобщей неустроенностью, сменились кампаниями по разоблачению «безродных космополитов», в которых легко узнавались евреи.

 

Прочтено: 4739      

ОтличноОчень хорошоХорошоНормальноПлохо