Loading

Владимир Жаравин ( Киров-на-Вятке )

     В настоящее время Государственный архив социально-политической истории Кировской области работает над книгой «Польская Голгофа на Вятке» (польский аспект политических репрессий в Кировской области). В будущем издании одна из глав будет называться «Трагедия польских евреев».
Изучая хранящиеся в архиве судебно-следственные дела на репрессированных и реабилитированных полностью лиц, нами выявлены материалы на 51 польского еврея, подвергшимся политической репрессии на территории Кировской области. Понимая, конечно, специфику изучаемых материалов: их субъективность; предвзятость следователей, ведущих допросы; желание подследственных показать себя в лучшем свете; признания, полученные иногда при физическом и моральном воздействии и т.п. факторы, авторы попробовали составить общую картину развернувшейся в нашей стране, в том числе и в Кировской области, трагедии.

     Географически наша область находится далеко от Польши, поэтому первый же вопрос возникает у всех, как сюда попали польские евреи. Здесь выявляются очень четкие тенденции. Обратимся к истории ХХ века. Независимая республика Польша возникла в конце 1918 года. Стремясь к расширению своих границ, в 1920 году она развязала войну с Советской Россией, в результате которой ее границы продвинулись далеко на восток. Советские власти с этим никогда не смирялись и вели большую работу по подрыву польского государства изнутри. Именно эти цели преследовали созданные коммунистические партии Западной Украины и Западной Белоруссии. В результате проводимой их работы отдельные жители этих территорий всерьез верили о стране справедливости на Востоке. Этому способствовала и трудная экономическая обстановка в Польше в конце 1920 – начале 1930-х годов, которую захватил мировой экономический кризис. Советско-польскую границу начали переходить в поисках лучшей доли белорусские и украинские жители, в основном простые крестьяне и рабочие. Определенное количество среди них было и евреев. Как правило, перебежчикам давали срок 2-3 года за нелегальный переход границы, по отбытию которого они становились советскими гражданами и разъезжались по стране. В 1937-1938 годах эти «перебежчики» составили отдельную категорию людей, которых «отлавливали» органы НКВД и вновь судили уже как «польских шпионов». Таких дел только в нашем архиве - не один десяток. Среди них и 8 евреев (Брукин, Жуховицкий, Креммер, Сморгонский, Собельман, Шапиро Исаак, Шимшелевич, Шляхтер). «Перебежчиков», как правило, судили сурово: и у нас 4-х – расстреляли.

     Большинство из репрессированных евреев – 43 человека жило в Польше до 1939 года. Из протоколов допросов складывается картина, что в целом еврейское общество в период между 2 мировыми войнами жило в Польше неплохо. Многие рассказывали, что учились они в национальных еврейских школах, посещали центры еврейской культуры, были у них свои национальные театры, издавались еврейские газеты. Интересно было узнать о деятельности общественных организаций среди евреев (следователи их у***** называли сионистскими, хотя в ряде случаев к сионизму они не имели никакого отношения). Это были и детские, и юношеские организации, и клубы по интересам для взрослых.
В деле Сруля Ломко сохранились фотографии, на которых он изображен вместе с другими членами организации, действующей как бойскаутская, можно из рассмотреть. Идеализировать ту жизнь, конечно, нельзя: рассказывали, например, и об отдельных случаях проявления антисемитизма. Однако бесс***** одно: польское правительство того периода способствовало развитию еврейской культуры и понимало, что 2 миллиона евреев в такой небольшой по площади стране – это реалии, с которыми нужно было считаться.

     Трагедия еврейства развернулась в сентябре 1939 года, когда Польша, подвергшаяся военному нападению, была разделена между фашистской Германией, которой досталось 1/3 территории Польши, и Советским Союзом, присоединившим к себе 2/3 ее земель. Сравнивая ситуацию в немецкой и советской зоне оккупации (называя вещи своими именами), польские ученые делают выводы, что в 1939-1941 годах насилию и террору на советской стороне подвергся больший процент населения, чем на немецкой. Но тут есть существенное различие. На территории, отошедшей к СССР, евреи подвергались арестам и ссылкам по социальному признаку, а на немецкой – по национальному, а значит, все поголовно.

     В наших документах фигурируют польские евреи, оказавшиеся в сентябре 1939 года как по ту, так и по эту сторону границы. Если можно так назвать, восточно-польские евреи попали в Кировскую область двумя путями: или как высланные «социально чуждые элементы» (в основном владельцы мелких частных производств), или прибывшие в 1941 году эвакуированные и беженцы. Путь в Вятский край западно-польских евреев был более тернистым. Все они подвергались унижениям и издевательствам со стороны гитлеровцев, независимо от места проживания: в Тешине, Лодзи, Кракове, Варшаве и других городах. Из их рассказов предстает одинаковая картина, как после занятия населенного пункта всех евреев сразу же ставили на учет, сразу показывая им, что они люди второсортные, начинали издеваться, заставляли делать самую тяжелую и грязную работу. Из воспоминаний, их анализа, можно сделать вывод (точнее согласиться c выводами многих историков), что трагедию Холокоста можно было уменьшить в размере, если бы правительство СССР заняло другую позицию по отношению к польскому еврейству: приняло бы его на жительство. Вот конкретные рассказы: Иосиф Фауст, житель города Тешин (на границе Польши и Чехословакии): «До 26 октября 1939 года, был, как и все евреи, на принудительных работах. Затем получил повестку, чтобы 27 октября с вещами прибыл на вокзал. Вместе с другими мужчинами-евреями его посадили в пассажирский поезд и повезли на восток, потом на одной из станций пересадили в товарный вагон и повезли дальше до станции Ниско. Оттуда пешком привели в лес километров за 15 от станции и велели устраиваться на жилье, а сами ушли. В ближайшей деревне евреи узнали, что рядом советско-германская граница и вместе с крестьянами пошли труда. Собралось где-то около 2 тысяч человек, однако через границу не пускали. Тогда разбились на маленькие группы и стали переходить границу нелегально». Ему вторит Ицко Фридман: «В ноябре 1939 года пошел к границе, там были тысячи людей и легально в СССР никого не пропускали. Перешел нелегально».

     Дон Шмальцбах: «В г.Ярославе после оккупации немцы издали приказ, чтобы все евреи в течение 3-х часов покинули город. Мы пошли в г.Любочев, там была советская зона». Многие рассказывали, что немцы на границе никаких препятствий не чинили. Были только случаи, когда, узнав, что собирается переходить границу еврей, его избивали или отбирали деньги. Таких евреев-нелегалов было, по мнению историков, 150-200 тысяч человек. Судьбы их складывались по-разному. Некоторых за нелегальный переход границы судили и отправляли на 5 лет в лагеря. Других отпускали, даже советовали, куда лучше им ехать. Третьи вообще избегали встреч с советскими пограничниками и устраивались на жизнь самостоятельно.
Первое время в Западных Белоруссии и Украине была большая безработица, для ликвидации которой бала организована вербовка рабочей силы в глубинные области СССР. В Кировскую область, например, оргнабор был на комбинат «Искож», только что тогда начавший работать, и на торфоразработки, где добывался торф для «Искожа». В Кирове были построены даже бараки в слободе Анкундиново, где проживали исключительно «западники» или «беженцы», как их тут называли. Были среди них и евреи.

     Многие перебежчики 1939 года попадали в поле зрения НКВД при проверке документов, при плановых «зачистках» приграничной полосы и как «социально-чуждый элемент» направлялись в спецпоселки на поселение, в т.ч. в нашу область.
Начавшееся в 1941 году военное вторжение Германии в СССР, разгром приграничных армий, заставило пересмотреть советскую политику с Западом. Под давлением Англии СССР был вынужден признать польское правительство в Лондоне, установив с ним дипломатические отношения. Одним из итогов достигнутых соглашений была объявленная 11 августа 1941 года амнистия всем польским гражданам, по которой они освобождались из тюрем, лагерей и спецпоселений. На национальность при этом не смотрели, главное было подтверждение того факта, что на 1 сентября 1939 года был гражданином Польши. К концу 1941 года на территории Кировской области оказалось значительное число амнистированных людей, отбывавших наказание не только в Вятском крае, но и в Архангельской, Вологодской областях, Коми АССР. В Кирове было открыто представительство Республики Польши – Делегатура польска, которая занималась учетом польских граждан как освободившихся, так и приехавших в область добровольно вне зависимости от национальности. В районах области, где проживало значительное количество польских граждан, назначались доверенные лица посольства. По данным Делегатуры, на 20 мая 1942 года в области проживало 2150 таких людей. К сожалению, неизвестно, сколько среди них было евреев, но полагаем, что число их было значительно. В самой Делегатуре стали работать Шимон Финк и Бронислав Гитлин, доверенными посольства стали по Мурашинскому району – Габриэль Гольдштадт, по Зуевскому – Соломон Рейн. Большинство же евреев, проходящих по нашим делам, работали на самых неквалифицированных работах: грузчиками, подсобными рабочими и т.п. Лишь единицы нашли работу по специальности: зубной техник, часовщик, сапожник. Как стоявшие на учете польграждане, они получали материальную помощь от посольства в виде продовольствия, одежды, обуви, реже – деньгами. Причем все это приходило из Лондона, было хорошего качества и, по их словам, поддерживало их любовь к Польше, своему правительству, которое не забывало их и в изгнании.

     Многие старались придерживаться привычных традиций. Самуил Фишер рассказал, что в городе Кирове евреи в 1941 и 1942 годах справляли еврейский Новый год. В 1941 году они собирались за городом, на каком-то фабричном дворе, а в 1942 году по разрешению Кировского горсовета проводили моления в помещении на улице Ленина. Сам Фишер тогда молился в течение 3-х дней. Участники имели еврейские религиозные книги и там их читали. Присутствовало 300-400 человек. Старые евреи выступали с речами религиозного характера. В октябре 1942 года отмечали еще «Судный день», тоже собирались. Руководителем и организатором всех встреч был Дрисман, портной, который изготовлял шляпы.
Габриель Гольдштадт рассказывал, что в Мурашинском районе справляли еврейскую Пасху. Специально для этого на польском складе создавали запас продуктов. Всем евреям раздавали мацу.
Когда арестованным польским евреям задавали вопрос, с кем они дружат и общаются, то выяснилось, как правило, они были в близких отношениях только друг с другом. Часто они и селились вместе, снимая комнату в квартире.

     Всем арестованным в годы войны польским евреям была предъявлена 58 статья пункт 10 – «антисоветская агитация», которая проявлялась, как правило, в том, что они сравнивали жизнь в Польше и СССР, и сравнение получалось не в пользу Советского Союза. Надо помнить, что это были люди не советского воспитания, не привыкшие молчать, а потому в разговорах между собой они смело обсуждали и положение на фронтах, и политику советского государства, и высказывания вождей. На свою беду, эти люди не могли понять, что их подслушанные разговоры становились предметами доносов их же квартирных хозяек или соседей по коммунальным квартирам. Почти все высказывали на допросах недоумение, как могут разговоры компании евреев быть какой-то агитацией против власти, и не считали себя врагами советского строя. Вне зависимости от признания или непризнания своей «вины», им давали по 7, 8 или 10 лет лагерей. Работавшим доверенным лицам Рейну и Гольдштадту дополнительно вменили в вину «шпионаж в пользу Польши» и дали по 10 лет. А сотрудников Делегатуры Финка и Гитлина обвинили, кроме агитации, еще и в антисоветской деятельности. Финка как имевшего польский паспорт выдворили из СССР, а у Гитлина паспорт не признали и отправили на 10 лет, полностью отбыв которые, он через Польшу уехал в Израиль.
Судьба большинства осужденных нам неизвестна. Можно только сказать, что 2 умерли в заключении, 4 были освобождены по амнистии 1944 года (в отличие от предыдущей она касалась не всех польских граждан, а только некоторых), об 11 известно, что они полностью отбыли срок и были освобождены. Совсем нет никаких сведений о 25 человек.

     Реабилитация жертв политических репрессий, начавшаяся после смерти Сталина, проводилась только по заявлениям или самих пострадавших, или их родственников. Поэтому 33 человека, или больше половины были оправданы только после выхода Указа Президиума Верховного Совета СССР 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению в правах граждан, пострадавших от политических репрессий».
Наша работа по изучению темы «Польский аспект политических репрессий на Вятке» еще продолжается, но уже первые выводы позволяют показать, что в Кировской области проявились все черты трагедии польских евреев, отмеченные историками, например, Г.Костыренко. А составление мортиролога пострадавших евреев позволит почтить память безвинно пострадавших и напомнить живущим: это нельзя забывать.

     Автор - Владимир Сергеевич Жаравин- ведущий специалист Государственного архива социально- политической истории Кировской области.

Прочтено: 3551      

ОтличноОчень хорошоХорошоНормальноПлохо